— Мне сейчас нужно сходить на почту, а после этого в магазин. И если вы, конечно, не против, я могу вам дать одно задание.
— А интересное задание? — спросила Наташа.
— Да как вам сказать… Там в кухне, под столом, наседка сидит, — ответила мама, и я невольно потянулся к своей макушке. — Я её уже покормила и выпустила погулять. А вы должны через полчаса загнать её обратно в гнездо. Сделаете?
— Хорошо, — отвечаю за всех. — Сделаем.
Это та самая наседка, о которой мне до сих пор напоминает шишка на голове…
Наседку я, правда, ещё не рассмотрел как следует — она всё своё время проводила в гнезде, на яйцах. Знаю только, что эта наседка белая и с хохолком на голове.
Играли мы, играли и, наконец, надоело Аннушке с Колей всё время мне проигрывать.
— А не пора ли нам загонять наседку? — спросил хитрый Коля. — А то яйца могут остыть.
Я взглянул на свои часы. Верно, пора заниматься наседкой.
Долго её искать не пришлось — она ходила неподалёку от нас и травку пощипывала.
Открыли мы дверь на кухню — да не идет наседка, копошится в земле, что-то склёвывает.
— Вчера так она прибежала сама, — сказала Аннушка. — Как только бабушка открыла дверь — сразу и прибежала.
— День уж больно хороший, — вступился я за наседку. Вот ей и не хочется заходить.
— Это правда, — согласился со мной Коля. — С наседками иногда и не такое бывает…
Начали мы её загонять в дом, да не получилось. Заволновалась наседка и с громким кудахтаньем убежала в кусты. На этот шум явился петух и начал возмущаться:
«Куд-куда! — кричит. — Куд-куда?»
Зачем, мол, вы её гоняете и что она вам такого плохого сделала?
— Ничего у нас не получится, — вздохнул Коля. — Её ловить нужно.
— Ну, это долго, — поморщился я.
И вдруг мне пришла в голову одна очень интересная мысль.
— Давайте лучше насыплем на дорожку зерна, а сверху положим петлю, — сказал я.
— Верно! — восторженно пропищала. Аннушка. — А сами в кусты запрячемся. Она примется клевать зерно, а мы дёрг за верёвочку!
— И наседка попадёт в наши руки, — подхватил было Коля, но сразу же добавил: — Правда, я в этом не очень-то уверен…
Но его последних слов я уже не слышал — так мне понравилась моя мысль.
— Принеси зерна! — командую Аннушке. — А ты, Коля, сбегай за шпагатом!
Сделали мы всё, как и задумали. Затаились в кустах, ожидаем, когда придёт наседка. Только первым подбежал петух. Разгребает лапами зерно и кур созывает: «Ко-ко-ко-ко!» (Сюда, мол, а то будет поздно!) Сбежалось кур видимо-невидимо — целых двенадцать.
Вмиг расклевали наседкино зерно.
Пришлось Аннушке ещё раз сбегать в кладовую. И снова первым подошёл петух.
— А ну уйди! — высунулась Аннушка из кустов и взмахнула рукой: — Кы-ы-шш!
От неожиданности петух взвился в воздух. И лапой зацепил петлю, сам себя поймал.
Он оказался очень сильным. Пока мы его освобождали из петли, он успел поцарапать нас с Колей своими мощными когтями. Аннушке тоже досталось крылом по голове.
Невредимой осталась одна только Наташа. Она заблаговременно влезла на дерево и теперь с восторгом наблюдала за происходящими событиями.
— Ничего не поделаешь, — снова вздохнул Коля, — придётся за наседкой гоняться, пока не поймаем.
Пришлось мне с ним согласиться.
Снова шишка
Аннушка с Колей бежали вдоль забора и громко кричали. Чтобы наседка не выскочила на улицу и не убежала в чужой огород.
Я мчался по аккуратным капустным грядкам, перепрыгивал через тыквенную и картофельную ботву. Наташа с пыхтеньем топала следом и, словно маленький бульдозер, оставляла за собой хорошо протоптанную дорожку. Ох и влетит же нам от мамы!
А впереди с истошным кудахтаньем улепётывала от нас белая наседка с хохолком на своей глупой голове.
К нашему счастью, улепётывала она недолго. Скоро мы загнали её в узкий проход между погребом и сараем. С одной стороны прохода я, с другой — Коля с Аннушкой.
А Наташа всё ещё воевала с ботвой.
— Гоните её на меня! — отдышавшись, скомандовал я. Я был уверен, что обязательно сумею поймать эту неуловимую наседку. В своё время я был вратарём футбольной команды, мне даже присвоили разряд. А здесь всего-навсего какая-то недощипанная курица!
Но я совершенно забыл о том, что курица может без моего спроса менять направление, чего не дано ни одному мячу… И когда я бросился наседке наперерез, когда мои пальцы уже касались наседкиных крыльев, она вдруг высоко взметнуась над землёй… А я с размаху стукнулся лбом об угол погреба, хорошо хоть, что он был глиняный. И вместо белого хвоста перед моими глазами заплясали малиновые молнии.