- Василий Степанович, а мы опять вас потревожим насчёт Курилова. У вас ещё сотрудники из отдела кадров не ушли?
- Сейчас узнаю. Сегодня же пятница, сами понимаете, - он набрал три цифры. - Алло. Нина Фёдоровна, вы ещё там? Вы пока не уходите никуда, я вам через несколько минут перезвоню.
Положив трубку, Романчук вопросительно посмотрел на чекистов.
- Начальник отдела кадров на месте. Что дальше?
- Василий Степанович, мы никак не можем разобраться с этим Куриловым. Вроде всё нормально, но в документах на авиационном заводе с датой рождения какая-то путаница. Мы там сегодня были и изъяли его заявление об уходе...
Кухарский искоса посмотрел на Козлова, который так правдоподобно блефовал, рассказывая о том, чего на самом деле не было.
- Если вы не против, то нам нужно на пару дней изъять его заявление о приёме на работу, чтобы сделать сравнительную экспертизу почерка этих документов. Мало ли что, вдруг это два совершенно разных человека.
- Понимаю, - кивнул головой Романчук. - Я сейчас позвоню начальнику отдела кадров, и она вам всё организует. Только вам придётся ей расписку написать. У вас всё ко мне или ещё вопросы есть?
- Да. Василий Степанович, а можно узнать, Курилов сейчас на своём рабочем месте или нет? Мы на него хотим издалека взглянуть.
- Сейчас узнаем, - он снова набрал номер из трёх цифр. - Александр Иванович, добрый день, Романчук на связи. Скажи мне, пожалуйста, наш герой Курилов где сейчас? - Выслушав ответ начальника двадцатого цеха, он попрощался с ним. - Спасибо, Александр Иванович. Всего доброго, - положив трубку, он посмотрел на Козлова. - Он сегодня с обеда отпросился, потому что в пятнадцать часов должен был выехать на нашу базу отдыха "Маяк", которая расположена на берегу Горьковского водохранилища.
- Где она находится? Вы можете более точно сказать? - поинтересовался Козлов.
- Это в трёх километрах от деревни Федурино. Кстати, она указана на карте. Если до этой деревни доберётесь, то там вам любой расскажет как до "Маяка" или "Локомотива" добраться.
- Какого "Локомотива"? - переспросил чекист.
- Это турбаза от Горьковской железной дороги. Она рядом с нашей расположена.
Кухарский всё это время молча сидевший, стал старательно записывать эти названия в свою записную книжку.
- Василий Степанович, спасибо вам за помощь, - Козлов протянул свою руку замдиректору.
- Всего доброго, - Романчук пожал протянутую руку.
Когда за чекистами закрылась дверь, он быстро ослабил узел своего галстука и, встав с кресла, подошёл к окну. Василий Степанович прекрасно понимал, что всё, что сейчас происходило вокруг Курилова, было чрезвычайно серьёзно. Но что-либо изменить или как-либо повлиять сейчас на ситуацию он не мог, да и не хотел.
Постояв так немного, он снова присел к столу и набрал номер отдела кадров.
Вот они, те же сосны, те же летние домики. Курилов вдыхал чистый воздух, спускаясь вниз по тропинке.
Пока Сергей ехал в автобусе, он выяснил, у кого из отдыхающих была путёвка, выписанная в двуспальный номер восьмого корпуса. Ведь именно в этой комнате две недели назад он проделал свой путь сюда в прошлое. Как оказалось эту комнату делили между собой уже знакомый ему механик из десятого цеха Петрович и какой-то грузчик из восемнадцатой мастерской. Поскольку этот парень был не прочь выпить на халяву, Сергей очень быстро договорился с ним насчёт обмена комнатами.
Занеся свои вещи на крыльцо восьмого корпуса, он дождался Петровича и, оставив его охранять свою сумку, ушёл с этим грузчиком в администрацию базы отдыха, чтобы официально переоформить обмен местами в корпусах.
Директор турбазы, отмечающий приезжих в своём журнале, возражать не стал, записав фамилию Курилова напротив графы "восьмой корпус".
Получив ключ, Сергей отправился к своему корпусу. Петрович, стоявший на крыльце, всем своим видом показывал, что его душа уже вся извелась в ожидании праздника.
Как только Курилов открыл дверь, механик бросил свою сумку на полосатый матрац и нетерпеливо расстегнул её. Вынув бутылку водки, он поставил её на центр стола.
- Серёга, давай дёрнем, а то я уже весь изнахратился.
Курилов, ожидая такого развития событий, не стал возражать Петровичу в его стремлении сбросить груз проблем, накопившихся за неделю. Тем более, он сам сейчас испытывал острую потребность в разрядке.