— Все на цемент хотят, а минералку кто будет выгружать? — вмешался в разговор Коля. — Может, как в прошлый раз, жребий кинем?
Все сразу же загалдели, предлагая свои варианты. Максим, дернув Николая за рукав, незаметно отозвал его в сторону.
— А почему никто не хочет минералку выгружать? — вполголоса спросил он.
— Она не выгодная. За вагон всего восемьдесят рублей платят. А по весу там столько же, сколько цемента.
— А за цемент тогда сколько платят?
— Два рубля за тонну, от вагона до склада, — ответил Коля, через плечо Максима следя за развитием ситуации.
— Сколько? — выпучил глаза Максим.
Он даже представить себе не мог, что такая тяжелая работа могла стоить такие копейки.
— Два рубля за тонну. Или сто двадцать рублей за вагон, — не понимая удивления Макса, ответил Проволоцкий.
Максим представил себе пыльный склад и бумажный мешок с цементом, который нужно перекладывать с рохлей в стопки. От этой мысли его даже передернуло. Другое дело — минеральная вода. Во-первых, она вся упакована в термопленку, а, во-вторых, ее удобнее ставить на рохли в ровные ряды (Макс неоднократно это наблюдал в магазинах "METRO", когда продавцы доставали товар со стеллажей).
— Коль, я на минералку хочу встать.
— Как знаешь. А я с остальными сейчас жребий кину, — с этими словами Коля решительно двинулся к толпе спорящих. Раздвинув руками наиболее непримиримых оппонентов, Проволоцкий твердо произнес:
— Сейчас спички будете тянуть.
Как ни странно, все сразу же согласились.
Отвернувшись от всех, Николай вытащил из своего коробка одиннадцать спичек и, отломав у пяти из них концы, зажал между пальцами. Повернувшись, он протянул свою ладонь испытуемым:
— Тяните.
Все вытащили по одной спичке. Те, кому досталась короткая спичка, с досадой швырнули их на землю. Самому Николаю тоже выпала короткая.
— Ну и ладно, — без сожаления в голосе констатировал Коля. — По десятке на рыло тоже хорошо.
— Почему по десятке? — удивился Максим. — Если восемьдесят рублей разделить на шесть человек, должно по тринадцать выйти.
— А Жору с "бугром" ты не считаешь? — усмехнулся Проволоцкий.
— Ну, Жора ладно. Он нам работу нашел. А "бугор" кто такой? — наивно спросил Максим.
Но Колян не успел ответить, потому что рыжеволосый парень показал рукой в сторону железнодорожных пакгаузов:
— Пацаны, пошли быстрее. Нас Жора зовет.
И вся разношерстная ватага студентов быстро двинулась туда, где их ожидала ночная работа.
Таинственным "бугром" оказался бригадир ночной смены грузчиков, который выписывал и закрывал наряды на разгрузку вагонов. Это был толстый лысоватый мужик около сорока лет, облаченный в синий халат, из нагрудного кармана которого торчали несколько карандашей и футляр с очками. Дав студентам десять минут на переодевание, он удалился в свой вагончик оформлять наряды на ночную смену.
Поскольку рабочей одежды у Максима не было, то он решил взять с собой на разгрузку вагонов свои эксклюзивные джинсы. Ведь за эти несколько дней, проведенных в прошлом, он уже начал понимать, что те вещи, которые были важны для него в обычной жизни, здесь, в начале восьмидесятых не имели абсолютно никакой ценности. Зачем же тогда их было беречь? Ведь главной целью, к которой стремился Максим, было возвращение назад, в будущее. А уж какой ценой эта цель будет достигнута — другой вопрос.
Переодевшись в замызганной и прокуренной раздевалке в свои Galiano, Максим вышел на рампу, где его уже ждали остальные. Коля, увидев дыры на джинсах Максима, участливо предложил:
— Вернемся в общагу, я тебе иголку с нитками дам. У меня как раз нитки такого цвета есть.
Макс не стал объяснять Николаю, что это такая эксклюзивная модель. Все равно бы он не поверил.
— Спасибо, — поблагодарил Макс.
— Не за что. Ну что, пойдем. Вон наш вагон. С него как раз пломбы снимают, — Коля кивнул головой в сторону рампы, где стоял крытый вагон, у которого суетились станционные работники.
Шесть студентов во главе с Николаем Проволоцким двинулись к месту своей ночной работы. Когда два студента раздвинули двери вагона, Максим испытал первый легкий шок. Потому что вместо привычных картонных коробок в термоусадочной пленке его взору предстала темно-серая масса деревянных ящиков, в которых позвякивали пыльные полулитровые бутылки.
А второй шок Максим испытал пару минут спустя, когда выяснилось, что таскать ящики из вагона на склад нужно было вручную, потому что о таких понятиях, как рохли и европоддоны, в восемьдесят первом году даже не слышали.