— Это… пространство. Следуя теореме об устройстве Окули, если я смогла трансформировать тот щит, то Растворитель может…
Он покачал головой.
— Все связано с длинами волн энергии, с диапазоном спектра. Растворитель не сможет засечь их. Слишком изменчиво, чтобы растворить.
Одной проблемой меньше. Считывание волн займет некоторое время, чтобы пробить мою защиту, в это время я могла бы разоружить их или сбежать. Ладно, технически, все просто.
Что привело меня к следующему вопросу:
— Как долго Окули владеют способностями?
Другими словами, как долго я смогу защищаться, прежде чем меня посадят за решетку, и я буду жить в страшной комнате под землей? Сколько литров шоколадного арахисового масла я смогу еще трансформировать?
— Всегда по-разному — сказал Рейд. Зависит от цели использования, от природных способностей. Большинство Окули начинают испытывать негативные эффекты ближе к тридцати. Для оперативников же счастье продержаться до двадцати пяти.
— Зачем ты тренируешь людей, если это уничтожает твои способности?
Он пожал плечами.
— Кто- то же должен.
Рейд скрестил руки и улыбнулся. Ладно, так это не просто дружеская беседа. На самом деле я все еще не смирилась, что обладаю способностями Окули, так, что совсем не заботилась об их потере. Я беспокоилась о Рейде. Выражение его лица явно говорило о том, что он не нуждался в утешении.
— Что будет после церемонии награждения?
— После передачи мы должны будем скрыться в безопасном месте. Если произойдет утечка информации, мы сможем перевезти тебя в Центр. Над остальным я работаю.
Он не смог ответить точнее, ведь Рейд до сих пор не знал, кому можно доверять. Это было очевидно. Но я никогда не любила недомолвок. Я думала, что нам нужно найти моего отца, но лучше отложить это до лучших времен.
Рейд как- то грустно улыбнулся, как будто ему было плохо. Что-то в нем было таким приятным, смутно знакомым.
— Звучит глупо, — сказала я, — но у меня такое чувство, что мы знаем, друг друга вечность, — не верю, что, наконец, это сказала, но сейчас, когда я уже начала, то должна была высказаться. — Я знаю, что все так говорят, и никогда бы не подумала, что почувствую такое клише. Я… Обычно я скрываю свои чувства. Я даже немного разочарована из-за того, что только думаю об этом. Но…
Рейд приветливо подмигнул мне, усмехнувшись так, как я любила и одновременно ненавидела.
— Потому что так и есть, — я наклонилась ближе, рассматривая его лицо, сомневаясь, не бредит ли он. — Ты знаешь меня очень долго.
— Не думаю, что день — это долго.
— Я тоже, — сказал он, — но я знаю тебя дольше, чем день.
Прекрасно. Мой тренер- тире- телохранитель свихнулся.
— Ты ведь помнишь, что такое математика? — он усмехнулся.
— Да.
— По моим расчетам мы встретились впервые, когда ты была младше года.
Мое лицо скривилось от недоверия.
— Ты готова? — Рейд спросил со странным волнением в голосе.
— Готова к ч…?
Его кожа потемнела. Волосы стали светло-коричневыми, а светлые глаза вдруг превратились в из небесных в зелено- голубые, не изменилась лишь его фигура. Нос вытянулся, а губы даже не дрогнули.
У меня скрутило желудок.
— Невозможно, — прошептала я. Лучший друг Ника, Каллум Росс. Кал, которого я помнила с рожденья и в которого была влюблена с одиннадцати, стоял передо мной. Наши семьи дружили уже много лет. Я не видела его со смерти Ника. Я вспоминала фото людей, которые мама мне показывала, создавших Сопротивление. Я вновь открыла рот, но не выдавила, ни слова. Голова не просто кружилась, как будто все перевернулось вверх дном и все стало наоборот.
— Это я, — его пальцы сжали мой кулак. — После того, как у Ника появились проблемы, мне пришлось защищаться — мне пришлось сменить имя и внешность. Меня ищет Консорциум. Вентворт — одна из фамилий моих предков.
У меня было так много вопросов, а я даже не знала с чего начать. Я смотрела на Кала, как на паззл, кусочки которого постепенно складываются вместе, создавая картинку из моего прошлого. Россы жили в Денвере. Они часто навещали нас, хотя мы постоянно переезжали и явно были почти идеальной семьей. Мы виделись шесть или семь раз в году. Мы никогда не приезжали к ним. Теперь я понимаю почему. Они жили в Центре.
Потом, когда Нику стукнуло семнадцать, он поступил в интернат в Денвере, который, как мне известно, был Центром. Родители сказали, что не беспокоятся, ведь семья Росс живет рядом, да и Кал будет с ним. Центр. Вновь.
Мама Кала умерла год или немного раньше Ника. Я была на похоронах. Я была и на похоронах мамы Рейда. Мозги взрываются. Родители сказали, что он уехал в один из университетов Европы.