– На, займи уже чем-нибудь рот.
– Ай! Ну горячий же! Губы обжег!
– До свадьбы в ноябре заживет.
– Ну ты и гад, Сережа!
Гад не гад, а мясо, несмотря на то что очень горячее, безумно вкусное и мягкое. Кажется, это лучшее, что я ела в своей жизни. Жевать не получается потому что я его тупо проглатываю от того, что тороплюсь.
– Мамочки, ничего вкуснее в жизни не ела. Ты прирожденный повар, – хватаю очередной кусок, пытаясь не захлебнуться в слюнях.
– Не то, что некоторые особы, готовящие торт.
– Ты до конца жизни мне его будешь припоминать?
– До ноября.
– Скотина ты все-таки, Потапов.
– Жуй уже молча, писькатареанка.
И хотела бы сказать какую-нибудь колкость в ответ, но, когда до меня доходит, что я сейчас делаю, все, на что я способна – это выпучить глаза, смотря на руку с очередным куском мяса. Блин, это ж реально мясо! Если курицу я слопала во время болезни из-за безысходности от отсутствия еды, а колбасу по пьяни, то это-то на трезвую и здоровую голову.
Отлично, столько времени держаться, чтобы сорваться как оголодавшая бездомная собака на шашлык! Ладно, может пронесет и я не умру от рака.
– Мясо точно не приводит к онкологии?
– Ты не умрешь от нее, не волнуйся.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что тебя погубит твой язык и упрямство.
– Не дождешься. Кстати, ты не забыл, что Вселенная все слышит?
– Забудешь тут.
– Так вот, она все слышит. Как ты там сказал: а через два месяца что? Свадьба? Ну так вот, она тебя услышала. Бойся, Сереженька.
– Деточка, если память мне не изменяет, октябрь – к тяжелой семейной жизни.
– А ведь все сходится, Сереженька. У нас с самого начала капец как все тяжеленько.
– Я тебя прошу, жуй молча, – как всегда ворчливо произносит Потапов, снимая с шампура последний кусок мяса.
– Не дождешься. Не хотите ли вы, сударь, покушанькать? – протягиваю кусок мяса ко рту. – Я имела в виду покушать, – ах, какое блаженство – бесить Потапова. – Ой, кушать. Кушать не хотите, сударь?
– Беги, сударыня. Беги.
– Что-что? Простите, не расслышала?
– Беги.
И ладно бы, как всегда, пошутил, так ведь нет же. Вроде бы знакомы всего ничего, чуть больше месяца, а я по глазам понимаю – не шутит. И вот ведь дура, ведусь и срываюсь с места. И нет, чтобы как нормальные девушки в лес, где можно быть поваленной на землю со всеми вытекающими приятными последствиями. А я за каким-то лешим вбегаю в воду в платье.
Глава 33
Глава 33
Благо, плавать я умею хорошо. По крайней мере, мне так казалось до тех пор, пока Сережа не схватил меня за ногу. Вот чего-чего, но такого я не ожидала. От того, что он резко дергает меня на себя, я глотаю наверняка грязную воду.
– Ты смертник, что ли?! Я же могла захлебнуться.
– Ну раз с тобой связался – тогда да, безусловно смертник.
– Гад!
– Ну раз я такой гад, не подскажешь мне, сударыня, какого хрена, ты меня уже не только обняла, но и обвила ногами?
Блин, а ведь правда. Когда я только успела?
– Оно само. Это инстинкт самосохранения. Боюсь утонуть, – ляпаю первое, что приходит на ум.
– Не ты ли мне говорила, что прекрасно плаваешь? – трындец, он еще и слушает, что ему говорят.
– Не помню такого.
– А что помнишь?
– То, что из-за тебя я намочила платье.
– Надо было его сразу снять, учитывая, что на тебе купальник.
– Я просто решила сделать тебе приятно. То есть не сразу раздражать. В нем попа слишком открыта.
– Я в курсе. Учитывая, что мы одни, могла и показать. Сейчас я ее пальпирую, кстати.
– Точно. А я думаю, что за пиявки присосались к моей пятой точке.
– Сказал бы я, кто здесь пиявка.
На каком-то интуитивном уровне чувствую, что сейчас поцелует. И мне бы этого очень хотелось, но надо стоять на своем. Уворачиваюсь, как только его губы касаются моих.
– Я же сказала, что после сигарет меня не целовать.
– Да ты много что говоришь.
– Как и ты.
Ухватив меня за подбородок, этот гад все же целует меня, проталкивая свой наглый язык мой рот. А я…а я…ведусь на это. Когда я успела стать такой зависимой слабачкой?
– Так не пойдет. Я не буду это делать в грязной воде.