И я бы сделала что угодно.
— Просто… это должно идти своим чередом, хорошо? Я буду… я буду в порядке.
Он не будет в порядке.
Уолтер стонал от боли, переворачиваясь на бок, и я без сомнения знала, что он не выдержит. Он, вероятно, чувствовал бы себя лучше, если бы у него что-то было в желудке, но он ничего не мог удержать. Полдня я провела за чисткой лужиц желчи и сегментов дождевых червей вокруг его кровати.
Он не сможет выжить вот так.
Ему нужна была еда, настоящая еда. И я не вернусь, пока не найду ему что-нибудь поесть.
Граклы украли мое оружие, а после того, как Аша избила меня до потери сознания, украли и доспехи. Жозефина была единственным оружием, уцелевшим после разграбления Логова. Было бы неплохо из чего-то стрелять, но я не могла взять Жозефину: Уолтер был слишком слаб, чтобы чем-то размахнуться, и ему нужно было как-то защищаться.
Так что, в конце концов, я заправила косу под зеленоватую шляпу Уолтера и вышла с мачете в качестве единственного оружия и в пончо в качестве единственной брони. Неважно, что на мне было надето или с чем мне придется сражаться: я найду все, что мне нужно, чтобы спасти Уолтера.
И если единственный способ найти — это взять, то я была не против.
* * *
Я искала уже три часа, но здесь просто ничего не было.
Мы были в том, что Уолтер называл холмистой местностью. Он имел в виду это буквально: вся земля была приподнята и вздута, как узлы на моем лице. Холмы в основном представляли собой возвышающиеся груды белых камней с тонким слоем травы на них.
Мы уже не были в равнинах — слишком опасно было идти так далеко на восток, когда Граклы захватили его. Эта суровая холмистая местность станет нашим новым домом. Но в холмах было ужасно трудно искать путь.
Вероятно, было бы полезно, если бы я могла залезть на дерево или что-то в этом роде и осмотреться. Проблема в том, что я едва ли могла двигаться быстрее ходьбы, не говоря уже о том, чтобы заниматься чем-то таким напряженным, как лазание.
Мои ребра все еще заживали: мне все еще было больно, если я вдыхала слишком глубоко. Ну, на самом деле казалось, что кто-то только что ударил их кованым железным прутом. Было больно, проще говоря.
Я прошла к вершине следующего холма по склону, чтобы мне не пришлось подталкивать себя к чему-то более крутому. На этом холме ничего не было, и на последних пяти ничего не было. Здесь просто ничего не было.
Все деревья были мертвы, а все животные еще спали. Я даже была бы рада наткнуться на группу кровожадных граклов в этот момент — потому что это означало бы, что где-то здесь было достаточно еды для поддержания жизни. Но по мере того, как тянулись часы, и все, что я видела, это пустота, я все больше беспокоилась, что это была каменистая пустыня.
Мне нужно было сесть. Я так старалась, что мои глаза затуманились, а большая часть моего тела горела. Я тяжело села на ближайший камень. Я сделала из колен стол, а локти уперла в их вершины.
Едва я сделала это, я встревожилась, что не смогу снова встать. Я знала, что мне было больно; Я просто понятия не имела, насколько я была измотана. Эта прогулка забрала почти все, что у меня осталось… а было мало.
Я так устала, что едва заметила, как над холмами зарычал шум двух маленьких солнечных двигателей. Они двигались быстро, направляясь в мою сторону. Я не знала, исходил шум от пары ботов или от чего-то, управляемого людьми. Но я не могла уже переживать.
Я подняла мачете над головой, вздрагивая, когда движение потревожило мои сломанные ребра. Даже если они не увидят меня, когда перепрыгнут через следующий холм, им будет трудно не заметить блеск мачете.
Они увидели меня. Я слышала восторг в этих двигателях, когда они разогнались до более высокой скорости. Они подошли сзади. Я не вздрогнула, когда мимо меня со свистом пронеслась струя песчаной пыли. Я не вздрогнула, когда второй сделал то же самое с другой стороны.
Я не двигалась, пока двигатели не заглохли и кто-нибудь не заговорил со мной. Когда я услышала, что они говорили, я потеряла дар речи:
— Гражданка, вас сейчас будут допрашивать об инциденте, связанном с полицейским управлением Далласа. Вы согласны подчиниться?