Мы так привыкли жить в разных крыльях, что даже после того, как лаборанты перестали следить за нами, мы не поменялись комнатами. Ральф жил в правом крыле, на первом этаже, в первой комнате справа. Если бы ему пришлось подняться на лестничный пролет или пройти в конец коридора, это, вероятно, убило бы его. Поэтому он держался ближе к входной двери.
Его комната имела такую же планировку, как и моя, но выглядела по-другому, потому что в ней было много вещей. Повсюду были коробки, вдоль стен — полки. Все плинтусы были покрыты кружевом механических деталей.
Я пробралась к его журнальному столику и сделала чистый круг среди кучи шурупов — так он точно узнает, что детали тостера новые. Я понятия не имела, зачем ему нужны были именно эти детали. Он просто сказал мне найти тостер, принести ему внутренности и молчать о нем, чтобы не навлечь на нас неприятности.
Я это и сделала.
Я пробралась обратно к двери, когда услышала слабый стук из спальни.
Боже. Крысы вернулись.
На прошлой неделе я обнаружила целое гнездо за холодильником Ральфа. Он развешивал консервные банки по всей комнате, так что неудивительно, что у него были крысы. Но это гнездо было чем-то другим: мне потребовался час, чтобы выследить всех и раздавить их головы, и я не думала, что он когда-нибудь сможет вывести пятна с ковра.
Крысы на кухне — это одно. Но я думала, что он потеряет сознание, если придет домой и обнаружит, что они играли на его одеяле.
Я схватила с пола короткий металлический прут и пошла разбираться с этим самостоятельно.
— Ладно, заразы. Кто будет…?
— Шарли! — Ральф взвизгнул, когда я ворвалась в комнату. Его тонкие руки были скрещены на лице. — Ради Бога — это всего лишь я!
— Ой, — я опустила прут. — Прости, я не думала, что ты будешь дома. Почему ты дома? Говард дал тебе выходной?
Ральф не ответил. У него было большое родимое пятно сбоку на лице. Оно распространялось на его левый глаз и тянулось вниз, ниже его подбородка в виде полумесяца. Метка была обычно бледно-красной — достаточно темной, чтобы выделяться на фоне его кожи.
Но сейчас она была алой.
— Что это за взгляд? — сказала я.
Его метка стала краснее.
— Какой взгляд?
— Выражение твоего лица.
— Ничего такого…
— Вот и нет. Ты выглядишь виновато.
— Я не… эй, это моя комната, — прорычал он, тыча в меня пальцем. — Ты пришла сюда, размахивая прутом! Может, я просто пытался отдышаться.
— Хорошо, хорошо, — сказала я, хотя и не была убеждена.
Ральф что-то бормотал, прежде чем подойти и надеть маску. Его маска выглядела как моя, за исключением того, что она была соединена с кислородным баллоном. Пока он в помещении, его дыхание было нормальным. Когда он выбирался в пепел и смог, ему нужна была небольшая помощь.
Бак стоял на небольшой тележке, которую Ральфу приходилось везде возить с собой. Он подкатил тележку к своей кровати и закрепил маску. Белый воздух заструился через пластиковую трубку, когда он сделал глубокий вдох.
— Черт возьми, Шарли, — фыркнул он, его голос приглушала маска. — У меня сегодня тоже все было хорошо.
Ральф был единственным, настоящим другом. Я точно знала, что он мой друг, потому что он не называл меня Шарлиз, это самое идиотское имя, которое я когда-либо слышала. В первый раз, когда мы встретились, он сморщил нос и пискнул:
— Это глупо. Я буду звать тебя просто Шарли.
С тех пор его голос стал ниже. На его лице торчали волосы, которые, по словам Говарда, со временем вырастут в густую бороду. Ему пришлось нарисовать мне, как выглядит борода, потому что ни у кого из Нормалов ее не было.
Ральф был очень взволнован, когда увидел это, потому что думал, что борода закроет большую часть его родимого пятна. Но мне нравилось его лицо таким, каким оно было.
— Я принесла эти части, — сказала я, как только он отдышался.
Ральф рассеянно кивнул.
— А, хорошо. Я должен быть в состоянии расплавить их и сделать тебе ключ.
— Ключ?
— Ты сказала, что хочешь водить, верно?
Его брови пошевелились поверх маски, и я внезапно поняла.
— Это было восемь месяцев назад — не могу поверить, что ты помнишь.
— Да, ну, у меня в голове нет дырки, — сказал он со смехом. Его глаза были яркими и окрашенными красивыми штрихами цвета морской пены. Они становились мягкими, когда он смотрел на меня, и я знала, что он собирался спросить. — Почему бы тебе не присесть на секунду?
— Нет.
— Давай, на секундочку…
— Нет, я не сяду рядом с тобой.
— С тобой не весело, — фыркнул Ральф.
— Эй, я просто пытаюсь сохранить тебе жизнь, — ответила я.