Билл уже уехал. Его запасное колесо, должно быть, упало примерно через полсекунды после того, как он выкинул меня. Теперь он ехал к Выходу, будто ничего не произошло. Просто прямолинейный мусоровоз на своей полосе.
Хотела бы я знать ужасное слово, чтобы назвать машину, которая только что пыталась меня убить. Машина, которую я считала своим другом, не иначе. Но я не могла думать ни о чем достаточно плохом, чтобы мне стало лучше, поэтому я поберегла дыхание.
Предмет, на который наехал Билл, находился в паре сотен ярдов позади меня. Ему потребуется еще несколько минут, чтобы добраться до полицейского управления, и в этот момент кто-нибудь, вероятно, заметит, что я не на его спине, и шериф Кляйн, вероятно, выйдет за мной. Но до тех пор у меня было несколько с трудом заработанных минут.
И все, что я хотела сделать, это найти то, из-за чего лопнуло колесо, чем бы оно ни было, и дать ему хороший пинок.
Я сначала не поверила. Я была почти уверена, что знала, что это за предмет, но только когда я встала прямо перед ним, мой разум согласился зарегистрировать тот факт, что Билл наехал на кислородный баллон.
Кислородный баллон, закрепленный на тележке.
Кислородный баллон с изношенной вентилируемой маской, все еще прикрепленной к нему пластиковой трубкой.
— Ральф? — в первый раз, когда я произнесла его имя, я была довольно спокойна. Но к шестому разу я завизжала. — Ральф! Ральф!
Без ответа. Ничего — только нерешительная трель каких-то ближайших цикад.
«Успокойся, Шарли, — подумала я. Я знала, что у меня была истерика. Я чувствовала, что вот-вот превращусь в паническую, рыдающую кашу. — Успокойся. Бак пустой, ясно? Ральф, вероятно, бросил его задолго до того, как по баку попали».
— Ладно.
«И ты видишь кровь?».
— Нет.
«Если бы Билл сбил его, была бы кровь, верно?».
— Верно. Ладно…
Я сделала глубокий вдох — это не совсем ослабило мою панику, но дало мне достаточно воздуха, чтобы сосредоточиться. Ральфа не было рядом с кислородным баллоном. Его не было ни в канаве, ни на дороге, ни впереди. Может, он добрался до штаб-квартиры полиции.
Я собиралась уйти, когда заметила огромную канаву в сорняках. Она находилась на той стороне дороги, которая была ближе всего к стене. Я подбежала к ней и поняла, что яма на самом деле представляла собой тропу, проложенную кем-то, кто пробирался к стене.
Тем, кто теперь сгорбился в траве, тряся плечами и обхватив голову руками.
— Ральф?
Он посмотрел на меня, и белки его глаз были такими же красными, как его метка. У него все лицо было влажным, и вряд ли от пота.
— Уходи, Шарли, — хрипло сказал он. Когда он снова заговорил, его слова звучали прерывистым шипением. — Пожалуйста… просто оставь меня.
Я не собиралась этого делать. Он должен был знать, что я не собиралась оставлять его, потому что он не выглядел удивленным, когда я плюхнулась рядом с ним на колени.
— Ральф… какого черта ты здесь делаешь?
— Ничего.
— Я думала, ты уехал в Опал?
— Должен был. Я собрал чемодан и вышел ждать, пока за мной приедет машина. Это произошло только ближе к закату, а когда это произошло… — Ральф вырвал пучок сорняков и отбросил их в сторону, — когда показалась та машина, мистер Блэкстоун опустил окно, и он… он смеялся надо мной. Потом он просто уехал и бросил меня.
— Ну да, Говард — задница, — яростно сказала я. — Просто забудь о нем.
— Я не могу забыть это, — простонал Ральф. Он потянулся к еще пучку сорняков, и я могла сосчитать каждую выемку на гребне его позвоночника. — Это был первый раз… это был первый раз за всю мою жизнь, когда я подумал, что могу выбраться отсюда. Я никогда еще нигде не был, Шарли.
— Я знаю.
Когда Ральф родился, он выглядел дефективно. Из-за крошечного, хрупкого тела и отметины на лице он даже не выходил из парадных дверей Лаборатории. У него никогда не было семьи, он никогда не садился обедать за кухонный стол. Он никогда не знал, каково это — лежать на ковре с чистым листом бумаги и коробкой красок и рисовать, глядя телевизор.
Ральфа взяли из метро и поместили в лабораторию. Впервые он вышел, когда мы переехали в Страшную гряду.
— Некоторое время ты жила в Далласе, но я никогда не знал ничего другого. Никогда ничего другого не делал. Я никогда раньше даже не видел травы, — он крутил сорняки между руками, прерывисто дыша. — А после того, как мистер Блэкстоун уехал, я… я просто хотел это увидеть, понимаешь? Я просто хотел иметь это. Так что я пошел. Теперь я не хочу останавливаться.