— Убери свое дерьмо с моих одеял, — прорычал Мэтт.
Шон на мгновение замолк, не сняв до конца пальто. Он сбросил его и швырнул поверх клетчатой подушки Мэтта.
— Неа. Ты все равно собираешься уходить, а Тревор еще больше испортит эти одеяла, пока тебя нет, — добавляет он с ухмылкой.
Лицо Мэтта из бледного стало багровым.
— Он не использует мою кровать.
— Конечно, использует. Что ты собираешься с этим делать, а? — Шон усмехнулся. — Ты собираешься сложить матрац и засунуть его в свой чемодан, Мэтти? Давай.
Мэтт ничего не сказал. Он посмотрел на свои руки, пока Шон скакал по комнате.
Огромный электронный экран закрывал северную стену их общежития. Сейчас он находился в режиме общего доступа: анимированная полоса делила экран на две половины, по одной для каждого из их столов. Экран Мэтта сверху донизу был заполнен гневными словами из его эссе, в то время как экран Шона был полон чертежей и обучающих видео — экран такой же беспорядочный, как и его половина комнаты.
— АВА: избавься от этого школьного хлама и переключись на игровой режим. У меня перерыв, — крикнул Шон.
Из динамиков над его экраном раздался женский голос:
— Конечно, Шон. Счастливого Дня благодарения!
Его школьная работа перевернулась, как страница книги, исчезла за анимированной кирпичной стеной. Слова пожалуйста, подключите ZOOT или ZOOT-mini, чтобы продолжить крутились на стене жирным шрифтом.
— Эй, ты знаешь Рашида? Тот высокий парень? Думаю, он живет дальше по коридору, — крикнул Шон откуда-то из глубины своего туалета.
Все вешалки были пустыми, косыми, потому что с них в спешке сорвали одежду. Шон уже несколько месяцев ничего не вешал: какое-то время он носил свою одежду, а затем бросал ее на пол в шкафу, где она гнила огромной кучей, пока он снова не был готов ее использовать.
— Да, я знаю Рашида, — мрачно сказал Мэтт. — Он раздражает…
— Он классный, — вмешивается Шон. — Он сделал эту игру для старшего проекта — бегаешь по старым зданиям и бросаешь лазеры в этих монстров, чтобы заработать очки. Но пойми вот что: команда бросить лазер это… — Шон показывает указательным пальцем и поднимает большой палец, — все равно, что стрелять из пистолета. Он называет это шутер.
— Глупо, — сказал Мэтт, качая головой. — Фильтры АВА отключат его.
— Ну да, в конце концов. Но у него так много кода, что ей, вероятно, понадобится неделя, чтобы найти его, — Шон вытащил из кучи черную футболку и с опаской понюхал ее. — Фу. В любом случае, мне нужно, чтобы ты вышел из системы, прежде чем уйти — мы с Тревом собираемся играть весь перерыв, и нам нужен полный экран.
Мэтт фыркнул.
— Почему я должен делать тебе какие-то одолжения?
— Потому что, если ты этого не сделаешь, я пошлю доктору Макгиллу снимок этого эссе. Я уже его получил, — добавил он, когда Мэтт попытался закрыть страницу. Шон высунулся из шкафа и прижал палец к виску, удерживая его до тех пор, пока его экран не издал звуковой сигнал опознания. — Загрузи последнюю фотографию, которую я сделал, в папку «Мэтт страдает» АВА.
— Конечно, Шон. И да, он страдает, — прочирикала АВА.
— Не могу поверить, что ты доплатил за то, чтобы ее личность включилась, — буркнул Мэтт.
— Это стоит денег, — со смехом сказал Шон. Он пристально смотрел на лицо Мэтта в течение секунды, прежде чем снова нажать на висок. Звук, похожий на звук затвора фотоаппарата, прошел сквозь его череп. — Загрузи последнюю картинку в папку «Мэтт жирный», АВА.
— Конечно, Шон. Сколько подбородков у него на этот раз?
Шон рассмеялся.
Мэтт сжал кулак и крепко втиснул его под челюстью.
— Этот имплант нужен для работы в школе. Я буду смеяться, когда тебя исключат за злоупотребление им.
Шон закатил глаза.
— Иди ты. Ты просто злишься, потому что юниоры их не получают. Придется ждать еще целый год, Мэтти.
Два студента были противоположными. Мэтт — программист; Шон — механик. Университет намеренно размещал их вместе — без сомнения, надеясь, что их дополняющие друг друга навыки приведут к созданию изобретения, которое в конечном итоге станет значительным вкладом выпускников.
Но вероятность того, что Мэтт и Шон когда-либо будут работать вместе над чем-то более сложным, чем разделение работы по дому, была близка к нулю. Они были слишком разными, разными во многих отношениях, что было трудно понять, как они не убивали друг друга ежедневно.