– Вы их нашли? – аж подпрыгнул Печерский, едва не выронив чемодан. Он теперь нес его, обхватив поперек двумя руками.
Забавно, но Печерскому в голову не пришло спросить, почему инопланетян ищут двое его новых знакомых. Видимо, ему казалось совершенно естественным искать «зеленых человечков».
– Мы да не найдем, – хвастливо обронил Семен. – Там еще жидкость пахучая разлита. Вонючая, честнее сказать.
– Покажете, где это? – Печерский попытался радостно потереть ладонь о ладонь, и чемодан снова упал.
– Давайте я понесу, – предложил Рогов, подбирая ценный багаж. – Конечно, покажем. Можно хоть сейчас.
Со столбами покончили к вечеру. Какое-то посетило Федора Ильича и Гришу заборостроительное вдохновение: планировали и завтра весь день копать, но перевыполнили план вдвое. Поспорили, заниматься ли сегодня привинчиванием сетки-рабицы. Ясно, что это был уже лишний кураж, что пора уже было вплотную заняться жареной курицей под самогонку и душевные разговоры, но решили хотя бы развернуть сетку. Чтобы уж утром, без проволочек…
И тут раздался истошный вопль Васькиной тещи.
– Украли! Унесли ироды! Унесли, пришельцы поганые!
– Кого еще? – вздохнул Стрельцов.
– Козу! Кормилицу нашу! Генриетту нашу Давыдовну! Одну веревку оставили!
– Дрянь дело, – расстроился Федор Ильич. Гриша Стрельцов нахмурился. Он уже был внутренне готов к принятию курицы, а тут…
– Все гумоиды эти несчастные, чтобы им тарелки поразбивало! – Теща грозила сухоньким кулаком величавому небу, на котором как раз начали вспыхивать одна за другой крупные звезды.
– Пойдемте, вместе поищем, – Стрельцов взял хозяйку за локоть. – Может, сбежала.
– Гриш, рюмашку перед поисками, – засуетился Федор Ильич. – Оно помогает. Проверено!
Конечно, объяснить, перед какими именно поисками и когда ему помогла рюмашка, Федор Ильич не смог бы, но его никто и не спросил.
– Эх… давайте, – махнул рукой Стрельцов.
– Да, она, она! – Уфолог обрадовался вонючей субстанции как родной. – Старая знакомая! Прилетали, значит, родимые! Все точно!
Сидя на корточках, ученый пытался размахивать руками, не удержался и вляпался ладонью в мерзкую жидкость. Брезгливого Семена передернуло, а Печерский хоть бы хны – вытащил из чемодана тряпку, вытер руку.
– В каком смысле «старая знакомая»? – поинтересовался Семен, отстраняясь от уфолога, который теперь благоухал не хуже поляны.
– Похожее вещество не раз оставалось на местах посадок-взлетов, – торопливо объяснял Печерский. – Любому уфологу оно хорошо знакомо!
– Я что-то такое читал… – припомнил Василий.
– А состав? – спросил Семен.
– Неизвестен. Анализу не поддается.
– То есть как это не поддается? – изумился Семен. – Да в любой нормальной лаборатории… Хоть в нашем Главке…
Они с Василием к этому моменту все же раскрыли Печерскому свою профессию. Тот обрадовался: дескать, рука об руку инопланетян поймать легче.
– Вы не поняли! Жидкость защищена от анализа космическим суперсекретным сверхкодом!
– Не верю! – решительно заявил Семен, а про себя подумал: «Суперсекретный сверхкод… Да еще космический. Точно сумасшедший. Надо Ваську предупредить».
– Ну как же, – кипятился Печерский. – Я же сам ученый! Я после окончания института в одно НИИ попал. Режимное. А там как раз лабораторию создали. По изучению аномальных явлений. Аппаратура из глубокого импорта! Из нашего ВПК! Не берет анализ эту жидкость! В Штатах, кстати, этим Пентагон занимается…
«Убиться веником!» – прокомментировал про себя Семен. Заявление тронутого уфолога как-то его образумило. Теперь он снова сильно усомнился в правдивости всей истории. Прав Стрельцов: надо думать, чей это розыгрыш.
– Вы и сейчас там работаете? – восторженно осведомился Рогов.
– К сожалению, НИИ уже нет. Ветра времен, знаете ли. Приходится на вольных хлебах. Хорошо, спонсоры подбрасывают. Журналы разные, телевидение…
Нелепый-нелепый, а пробы травы с жидкостью в пробирки набрал очень споро. Поднялся с четверенек:
– Больше артефактов не находили?
– Чего? – Семену вновь не понравилось непонятное слово.
– Вещей, оставленных гуманоидами.
Семен оглянулся по сторонам. Из неприродных объектов – лишь большая полиэтиленовая бутыль из-под пива «Очаково».
– «…Времен Очакова и покоренья Крыма». Живительное пиво. Это вряд ли из космоса.
Семен пнул бутылку, она улетела в кусты. На мгновение эксперту показалось, что в кустах кто-то охнул, что ли. Раздался тихий-тихий, но посторонний звук. Семен прислушался. Померещилось, конечно. Не инопланетянин же там прячется.
Печерский деловито возился с чемоданом. Спрятал пробирки, вытащил какой-то прибор, напоминающий стационарную рацию. Ловко выдвинул антенну.
– Профессор, что это? – аж вскрикнул Рогов. Он явно находился во власти нездорового перевозбуждения.
– Да не профессор я… – вновь сообщил Печерский. – А это приемник. В институте создали. Ноу-хау, с вашего позволения.
– Связаться с гуманоидами хотите? – спросил Семен.
– Связаться – это… Большое было бы счастье! Хотя бы сигнал уловить.
Печерский напялил наушники, нажал пару кнопок, минуту прислушивался, потом начал ожесточенно теребить антенну.
– Сломаете, – заметил Семен.
Печерский продолжал теребить:
– Что-то с антенной. Не вовремя… Надо же, как мне всегда не везет!
– Семен у нас спец, – кивнул на коллегу Рогов.
– Обычный провод есть? – смилостивился Семен.
– В чемодане посмотрите, будьте любезны.
Возможности изучить содержимое «профессорского» чемодана эксперт Черныга не упустил. Но ничего особо подозрительного не обнаружил. Большие тетради (видимо, с результатами напряженных научных раздумий), склянки, непонятные коробочки типа той же рации, фотоаппарат, небольшой ковшик – по типу того, в котором яйца варят или молоко подогревают.
– А ковшик тоже научный? – не выдержал Семен.
– Какой ковшик? – всполошился Печерский. – А… Это вы у меня нашли? Странно. У меня такой в Питере на кухне. Знаете что?! Я его, по всей вероятности, прихватил случайно! А чего, пригодится. Если вдруг ночью дождь?
Ученый проворно схватил ковшик, скинул шляпу (именно скинул, а не снял, – в вонючую жидкость упала), напялил вместо нее ковшик и жизнерадостно расхохотался.
«Вместо шляпы на ходу он надел сковороду», – вспомнил Семен.
И был поражен, когда уфолог – профессиональная телепатия? – вслух продолжил его мысль:
– Как человек рассеянный с улицы Бассейной, да?! Я ведь в Питере на Некрасова живу. На бывшей Бассейной!
И захохотал. Семен недавно прочел в книжке одного современного писателя-авангардиста слово «заххоххоталл». Оно бы больше подошло к тем безумным звукам, что изрыгал уфолог.
Семен тревожно глянул на Рогова. Тот тоже смеялся. М-да…
А Печерский вдруг замолчал и произнес совершенно нормальным тоном:
– Придется ведь до утра сидеть. Выдержите?
– Нам в засадах не привыкать… – отозвался Рогов.
Семен вздохнул. Ему хотелось есть. Что-то там сегодня Васькина теща про жареную курицу говорила… Впрочем, Стрельцов наверняка уже с курицей разобрался.
У Захара не было ни слуха, ни голоса, но если уж он начинал петь песню, то делал это в высшей степени громко и добросовестно, старательно выпевая все слова и заканчивая лишь тогда, когда заканчивался известный ему по памяти участок текста. Впрочем, изнуренная самогоном и виски память ограничивалась, как правило, одним куплетом.