Как там говорил Пасечников? У каждого предмета есть свое определенное излучение, зависящее от общей «настройки» Вселенной в тот момент, когда предмет создавался. Пасечников с помощью старинного Ордена Святой Анны сумел перенастроить лучи активатора и был уверен, что сможет попасть в прошлое, в девятнадцатый век. Не рискнул только потому, что все АЗ располагались в местах, далеких от культурных центров России, и Пасечников боялся или погибнуть в лесу до того, как он сможет выйти к людям, или быть убитым этими самыми людьми, ибо в девятнадцатом веке крестьяне еще верили в колдовство. А шанс сразу встретить дворянина, тем более просвещенного, он считал слишком зыбким, чтобы рисковать.
«А если сшить костюм того времени?» — спросил его Леша.
«Нет. Детали будут отличаться. И ткань. Да и потом, речь с тех пор изменилась очень значительно. Я все равно буду выглядеть странно», — ответил Пасечников.
«А может, они тебя примут за иностранца?» — не отставал Леша.
Но Пасечников все равно не хотел рисковать. Леша даже заподозрил, что на самом деле Пасечников не верит в свое собственное открытие. Однако сейчас у него появился шанс проверить. А вдруг?
— Нина Петровна, а та одежда у вас сохранилась? В которой вы оттуда пришли?
— Да. Показать?
— Если можно.
Широкая рубашка и такие же широкие штаны. Белая, шелковистая и очень приятная на ощупь ткань. Никаких швов. Не мнется. Интересно, излучает ли? И хватит ли силы излучения, чтобы открыть АЗ именно в то самое время?
— Нина Петровна, мне бы не хотелось давать вам ложную надежду… Но возможно… То есть мы можем попробовать. Но я не обещаю, что получится.
— Вернуть меня туда? Отправить туда нас с Юленькой?!
— Да. Но я не обещаю, понимаете?
— Да, конечно, понимаю… Но вдруг получится? Давайте сейчас же и поедем…
— Я прямо сейчас же не могу! — испугался Леша. — Дело к вечеру, машина у меня старая, да и сюда я на метро приехал… Да и вам надо родственников поставить в известность.
— Тогда завтра. А ставить в известность мне некого. Муж ушел. И Генка с ним. К свекрови ушли. Сказали, что не могут жить еще и с сумасшедшей. Они считают, что я сумасшедшая. Им только лучше будет, если мы с Юленькой исчезнем. Значит, завтра, да? Юленька в восемь просыпается. В десять мы вас ждем. Завтра день обещают не жаркий, так что спокойненько доедем.
— Я могу забрать это? — Леша указал на одежду из будущего. — Мне нужно настроить аппарат…
— Нет. Не отдам, — Нина Петровна скомкала и прижала к груди белую ткань. — Потом при мне настроите. А то, может, вам только вещи нужны, чтобы настроить аппарат и самому в будущее уйти.
Леша открыл было рот, чтобы оправдаться, сказать, что он ученый, для него превыше всего эксперимент, и никаких меркантильных интересов он не питает, как вдруг из-за полуоткрытой двери комнаты донесся слабый животный вскрик.
— Иду, Юленька, иду, деточка! — заворковала Нина Петровна. — Все, Юля проснулась. Завтра в десять жду вас.
Она побежала в комнату, откуда неслись какие-то поскрипывания и постанывания. Леша счел за благо покинуть квартиру.
На следующее утро Леша смог добраться до дома Самохиной только к половине одиннадцатого. Ему открыла заплаканная Нина Петровна. Из комнаты неслись вопли Юленьки.
— Вы опоздали! Как вы могли? На двадцать семь минут! Мы уж столько всего передумали… Что вы не придете, что вы обманули, что надо было взять телефон…
— Извините. Пробки.
— Надо было раньше выехать!
— Извините, — еще суше повторил Леша.
— Вы же наша последняя надежда… Вы не имели права опаздывать! Юленька расстроилась!
Леша заскрипел зубами. В этот миг он остро сочувствовал мужу и сыну Самохиной.
— Я еще раз предупреждаю: это эксперимент, у нас может не получиться! Не надо так уж… горячо надеяться.
— А я буду надеяться. Мне больше не на что. Вот, держите, — она сунула ему в руки две туго набитые спортивные сумки. — Отнесите в машину и возвращайтесь за нами.
— Зачем так много вещей? Мы же едем всего на день.
— Я собрала только самое необходимое. Вы вообще представляете, что такое уход за больным ребенком?
Леша покорно отнес сумки к машине и забросил в багажник, рядом с тщательно упакованным активатором. С огромным нежеланием вернулся… И впервые увидел Юленьку. Она сидела в детском инвалидном креслице, пристегнутая ремнями, чтобы не вывалиться. Слишком маленькая для своих десяти лет, с тонкими скрюченными ручками и ножками, с острым личиком, она напоминала паучка. На ней были солнечного цвета брючный костюмчик, слюнявчик с оборочкой, волосы заплетены в косичку-колосок и украшены множеством заколочек. Нарядные одежда и прическа придавали больной девочке совсем уж жалкий вид. Неужели ее возможно вылечить, пусть даже в будущем?