Наверное, ему следовало немедленно уехать. Он видел, как тормозят встречные, сворачивают на освободившуюся полосу перед ним, боясь поравняться с бензиновой лужей, над которой угрожающе нависали провода из разбитых фар. Он видел, как выскакивают из покореженных машин люди и бегут назад. Но еще он видел плачущую девочку лет одиннадцати в смятой «Волге», отчаянно бьющуюся в стекло. Открыть дверцу она не могла. А позади нее сидела еще одна девочка, младше. Она не плакала, она потрясенно смотрела перед собой. На запрокинувшуюся окровавленную голову водителя. Ее отца?
Коля выскочил и побежал к «Волге» прямо по бензиновой луже.
— Куда, придурок, сейчас рванет! — заорал кто-то из владельцев пострадавших автомашин, толпившихся в стороне. — Стой, идиот, я уже вызвал пожарных и «Скорую»!
Коля одним ударом кулака вышиб стекло, потом обкрошил острые края вдоль рамы и выволок обеих девочек. Кажется, они не пострадали. Кажется… Старшая по-прежнему рыдала. Младшая молча смотрела на окровавленного мужчину за рулем. Обратно к своей машине было бежать дольше, и Коля рванул к группе людей, опасливо наблюдавших за его действиями.
— Ну, ты крут! Ну, герой! — восторженно бормотал какой-то толстяк, тогда как женщины забрали у Коли девочек и принялись ласково над ними ворковать — тем особенным тоном, каким женщины умеют разговаривать с детьми и который так неестественно звучит в исполнении мужчин.
— Папа! Там папа! — наконец подала голос младшая.
Коля развернулся и побежал обратно. Теперь ему вслед уже не кричали…
Мужчину зажало в машине основательно, но Коля поднапрягся и искореженное железо со скрежетом разогнулось… Достаточно для того, чтобы выпустить свою жертву.
Мельком Коля взглянул в сторону «мерса». За лобовым стеклом ничего не было видно из-за раздувшейся подушки безопасности, скорее всего, ни водитель, ни пассажиры — если были пассажиры — серьезно не пострадали. Коля решил, что вернется за ними.
И, взвалив на плечо тяжелое тело, понес раненого папу к девочкам… Но не донес. Видимо, какая-то искра все-таки пробежала по проводам. Бензин вспыхнул.
К счастью для себя, Коля был уже очень близко к краю лужи. Загорелись ботинки, загорелись брюки, пламя плеснуло на спину, вспыхнули волосы, он почувствовал острую боль и ужасный запах паленого… Уронил раненого, покатился по асфальту — инстинкт выживания оказался сильнее благородного порыва. Кто-то бросился к нему, принялся сбивать пламя своей курткой, кто-то еще подбежал с маленьким огнетушителем… Коля слышал, как отчаянно кричит младшая девочка и рыдает старшая. Потом услышал вой сирен — это подъехала милиция, за ними — «Скорая» и пожарники. Голову, руки и щиколотки нестерпимо пекло, голова кружилась, Колю тошнило… Он еще успел вытащить мобильник и позвонить Диме, сообщить, что попал в аварию и клиента встретить не сможет. Если Дима поторопится, то успеет к прилету… Потом Коле стало еще хуже, и он практически потерял сознание, только почувствовал боль, когда его поднимали и укладывали на носилки, и резкий холод, когда на нем разрезали одежду. Потом ему сделали укол, и он отключился.
Новый год Коля встречал в Ожоговом центре. Он получил ожоги разной степени тяжести, но ему еще повезло: в общей сложности у него были обожжены где-то 18 % поверхности кожи. Больше всего пострадала голова. Врачи говорили, что волосы у него уже расти не будут, да и от ушей мало чего осталось.
Приходили мама с Ангелиной Степановной. Мама плакала, Ангелина Степановна сурово расспрашивала врачей о Колином состоянии — прямо как о родном! Коля воспользовался тем, что мама отошла умыться, и попросил Ангелину Степановну приглядеть за мамой по мере возможности. Ангелина Степановна пообещала сделать все, что можно. Коля понимал, что сделать она может очень немного. Даже он ничего не мог поделать, когда у мамы начинался запой.
Приходили Дима и Вадик.
Навестить Колю пришли и спасенные им девочки с мамой и бабушкой. Мама и бабушка были в трауре: отец девочек, как оказалось, был уже мертв к тому моменту, когда Коля выволок его из машины. Но обе женщины, старая и молодая, были бесконечно благодарны Коле за спасение детей. Свидетели этого события в красках описали им Колин героизм и то, как Коля рисковал, когда никто не решился… Когда они уже собрались уходить, старушка вдруг расплакалась и насильно поцеловала Коле забинтованную руку. Коля ужасно смутился и даже все слова забыл, только мычал протестующе. Но потом еще долго ощущал себя возвышенно и приятно.