— А что, Пётр Васильевич, этот оптический эффект не вызовет меряченья, как на северном полюсе, когда люди, как зомби, уходят в бесконечность полярных льдов?
— Именно этот — нет! А вот содержимое баллонов, над которыми он сияет — да. И не во льды, а в самое сердце болота, искать свою царевну. Ну да мы отвлеклись…
Проходя мимо отсека вспомогательных механизмов, замполит долго пыхтел, переводя надпись, гласящую на инородном языке, куда они попали. Он аж взопрел, пытаясь идентифицировать, неподдающуюся силе военного разума, аббревиатуру, и в конце концов, не выдержал:
— Ну что за люди?! Вот у нас на кораблях — почти никаких пояснительных писулек нет, кроме цифр, а тут поди — разберись. Судя по моему переводу, это ГТЗА, но что это такое?
Подоспевший Петрович просветил несмышлёнышей, что это за отсек, и какие функции выполняет:
— Здесь располагаются очистные сооружения, в таком масштабе, что еле поспеваем уголь на реактивацию таскать, в реакторную печь.
В отделении, где находился главный и единственный реактор, кроме реактивации угля, совершались и более прозаические вещи, такие, как готовка обеда, например, в связи с чем, камбуз переехал на постоянное место дислокации, именно сюда. Тут же разместился перегонный куб и хлебопекарня. Прапорщик Петров находился на боевом посту, и неизменно набивал ненасытное брюхо, не переставая жевать, ни на секунду. Стараясь не светиться при подчинённых, отвлекая их этим от работы, командиры постарались побыстрее пройти мимо, чтобы потом самим не светиться.
Машинное отделение встретило тишиной и «Мерседесом» замполита, до блеска надраенным, в связи с чем, запорожец Петренко. стоящий рядом, выглядел грудой мятого железа. Силовую установку, за ненадобностью, давно выкинули за борт, где она и покоилась, став прибежищем местным болотным крысам. Из двухметровой круглой заглушки, ранее служившей для ремонтных работ, сделали ворота. В прежнее время, через это отверстие поступало новое оборудование, а теперь, замполит выезжал на своей машине, по делам в город или домой. Головин подумал, что у него, лично, и велосипеда нет, и где-то, на каком-то этапе, его дурят, самым бессовестным образом, но разбираться, именно сейчас, было некогда. Последним пунктом назначения, в этом направлении, были кормовые цистерны главного балласта, заполненные светящимся самогоном. У входа их встретил старший лейтенант медслужбы Салемин, но все, без исключения, звали его Сальмонеллез, несмотря на труднопроизносимое прозвище.
— Только что отсюда унесли старшину, дежурившего в отсеке, — поведал медик. — От паров, он упал в обморок. Или пьяным свалился?
Присутствующие, с досады, сплюнули и в это время, со стороны винта, донёсся протяжный вой.
— Ещё один в предобморочном состоянии? — задал вопрос командир.
— Там, наверное, мутанты живут, — шёпотом ответил Салемин.
— А с чего, такие жуткие выводы, — Головин недоумённо посмотрел на старлея, прищурив оба глаза, — кто-нибудь, их видел?
— Мы их никогда не видели, но, когда туда уходят люди, то они уже не возвращаются назад.
— Вот, я опять слышу, какие то завывания! — воскликнул замполит.
— Нет, это не то, — махнул рукой Сальмонеллез. — Звуки доносятся с другой стороны. Это прапорщик Петров, опять бутербродов объелся…
— Да нет! Слышен не стон, а вой, со стороны кормовых цистерн главного балласта.
— Так, может быть, звуки доносятся из глубины болот? — предположил командир.
— Из каких глубин? — недоверчиво возразил медик. — Похоже у мутантов белая горячка!
— С Чупакаброй нужно завязывать! — согласился Головин.
— И не только с ней, но и с другими горячительными напитками, — подтвердил Салемин.
Стараясь побыстрее покинуть опасную зону, по сравнению с которой, даже реакторный отсек выглядел детской комнатой, начальство так спешило, что едва не влетело в кубрик, который оккупировал женский батальон. Спальные помещения для команды, переименовали в гостиницу «Одинокий матрос», которую быстро окрестили в «Пустующий матрас». На подходе, их перехватил Петренко, старательно избегавший прямого контакта с женским контингентом и с ходу огорошил:
— Женский батальон захватил кубрик, то есть гостиницу, а платить не желает!
— А какие выдвигают требования? — растерянно спросил Горовенко.
— Выдать новые сапоги и обеспечить постоянное место прописки, — обречённо ответил прапорщик.
— Ну, Петрович, насчёт сапог, я с тобой договорюсь, а постоянное место проживание, мы дамам обеспечим, — пообещал замполит. — Пусть, пока, разучивают танец живота.