Ничего такого наши герои не видели, ни о чём не подозревали и не ведали. Они об этом даже не догадывались. Не знали о мутациях генов — целыми популяциями беспокоящихся о Гондурасе. Не могли узреть, как по отдалённой московской улочке, инспектор из министерства культуры несёт в прачечную, загаженный на банкете пиджак. Там его давно ждут, хоть он ни в чём и не виноват. Как объяснить малообразованным людям, что его отрасль, уже давно не имеет к цензуре, почти никакого отношения. Сидевшим у костра, в глухой российской глубинке, искателям неведомого, было до фонаря, что, где-то, в стране восходящего солнца агонизировала атомная станция — побратим ЧАЭС, имея сходную конструкцию и характеристики. Сколько лет прошло — вполне должно хватить времени, для извлечения соответствующих выводов. Но нет: привычка наступать на одни и те же грабли, видать, характерна для всех, без исключения — живут то, на вулкане. Вот вам и русское «авось», с обменом опыта по — азиатски. Правильно, если хочешь
показаться умным — назови соседа дураком, да и вообще, вешай на
него всех собак: сам, в собственных глазах, создашь видимость значимости, а заодно, и несведущих убедишь.
…
Некоторые, из сидящих у огня, уже определённое время искали причину, для постижения первопричин бытия. Мотив не заставил себя ждать, поражая изумительной красотой и в то же время, простотой формулировки:
— За космос!
Все взяли в руки космические стаканы — до утра они на Землю возвращаться не собирались, и пока плоды внеземных огородов перемещались в желудки здешних обитателей, странное родство с марсианами охватило присутствующих.
История третья
Философский камень
Бульдозер умилённо потянулся, потёр ладонью о ладонь:
— Вот средневековые алхимики искали философский камень, чтобы разбогатеть — клады им, видишь ли, покоя не давали, да сотворение золота, но открыли водку.
— Погоди, — перебил его Сутулый. — Водку же, Менделеев изобрёл!
Наступила очередь Деда встрять в разговор:
— Темнота! Он только доработал рецепт и доказал, что пойло должно быть, именно сорок градусов, а не тридцать, и не пятьдесят. До этого, в шинках и трактирах, продавали и подавали, бурду различной крепости — кто во что горазд.
— Не перебивайте! — Бульдозер негодующе повысил тон. — Открыть то они её открыли: но, то ли не поняли, что нашли то, что искали, то ли народ не разобрался во вкусе — в тёплых странах вина завались. Любого! А ведь у нас оно, до сих пор, особенно в сельской местности — универсальное платёжное средство. Как хряпнет народ по стакану, так сразу же все философами становятся. Спинозы!
— А после перебора — свиньями! — засмеялся Пифагор. -
Действительно, сколько у шинкарей переплачено — они на этом, состояния делали. Да-а-а! А государство, не одно столетие борется, опять же наступая в тридцать восемь раз, на прочно установленные грабли. Силовыми методами, даже Пётр Первый не смог бороться: ни с казнокрадством, рубя головы, ни с чем другим. Запрещая и издавая указы, завышающие цены, монополия отдаёт на откуп свои доходы чёрным торговцам. Да пёс с ней, с этой водкой — я тебе в пластиковой бутылке самогон заварганю.
— В то же средневековье, арабы спирт изобрели, несколько раньше европейских кудесников, но использовали его, исключительно в парфюмерии, — добавил Почтальон.
— Ерунда, какая! — ехидно парировал Крон. — У нас мужик был, так он любому благородному напитку, предпочитал «Тройной» одеколон.
— Формула абсолютного топлива — на спирту машины лихо ездят, — Сутулый улыбнулся и добавил. — Ну и дураки!
— Точно! Пошлёшь дурака за бутылкой, он одну и принесёт! — Кащей размял плечи, зябко поёжился и потянулся за добавкой.
История четвёртая
Чёрный сталкер