Панорама открывалась фантастическая: под пригорком, где разместилась, не весть кем организованная свалка, посередине бесхозного великолепия — до самого неба возвышался звездолёт. Во всяком случае, первое впечатление было, именно таким — ну не самогонный же аппарат, в самом деле. Совершенно сбитые с толку, Доцент с Кроном не могли вымолвить ни слова. Последний, кое-как придя в себя, задумчиво произнёс:
— А из посёлка его не видно.
— Так зона ж, — сказал Комбат и высыпал на землю гору гаек.
Затем он достал из рюкзака ленточки от медалей дочери.
— Эстет! — Крон внимательно разглядывал пёстрые ленты. — Ты где
гайки-то взял? А то говорят, в соседнем районе поезд под откос ушёл!
К тому же, что с ними делать?
— Гайки у путейцев позаимствовал, — ответил Комбат и пнул ногой дрезину. — Не здесь же их откручивать — сам под откос улетишь, на этом тарантасе, а бинта не нашёл — пришлось от медалей ленты отделывать.
— Дочка, поди, плакать будет! — сочувственно произнёс Доцент, выдирая из-под шпалы целый моток бечёвки. — Ты что, не мог гнилую верёвку здесь найти? Всё равно на один раз.
— А я не догадался, — Комбат убрал ленты назад в рюкзак и принялся разматывать спутавшееся рваньё.
Крон, стоя на краю откоса, всматривался в контуры иноземного чуда техники. Может быть, не инопланетное, а наше, или того хуже — галлюцинация. Почему видение, менее предпочтительнее яви, он также не знал. По внешнему виду, сравнивать было не с чем. Все известные конструкции, просто блекли — их не существовало. Да, раз в десять выше небоскрёба:
— Слушай, Ком! А откуда он здесь взялся?
— Приземлился, естественно, — Комбат прикрутил обрывок верёвки к очередной гайке. — Только, несколько грубовато. Бабахнуло так, что в окрестных садах все яблоки попадали.
— А стёкла, что, не повыбивало? — удивился Доцент, присоединяясь к обзорной экскурсии.
— Да какие стёкла! Тут беднота жила. Они все щели полусгнившей плёнкой со свалки, заделывали. Экономия. При ударе, она поколыхалась, потрепыхалась, как мембрана в вибронасосе и затихла.
— А экипаж куда делся? — не отставал от него Крон.
— А вот команду никто и никогда не видел. Будто и не было её вовсе. Вот так!
— Да, вот это номер! — Крон почесал затылок, отметив про себя, последнее время он слишком часто этим занимался. — Ладно, кидай свою гайку, да и пошли уже.
— Зачем?
— Что зачем?
— Кидать зачем?
— Вы же всегда их швыряете!
— Последнее время, надоело, что-то, — Комбат невесело вздохнул. — Это, если зашевелится, что-нибудь в кустах.
— Ха! А раньше, зачем кидали? — удивлённо спросил Крон, устав чесаться.
— Завёл привычку, один недоделанный, в самом начале — даже имя его забылось, а мы по инерции занимаемся ерундой.
Доцент погладил рукой живот и, морщась, как финик под тропическим солнцем, предложил:
— Может, перекусим? У меня колбасы в рюкзаке полно.
Комбат, разглядывая небо, про себя подумал:
— Как же, колбасы у него полно — в котомке давно акваланг лежит, — подумал Комбат. — Не самому же тащить, а впереди сухой туннель.
Не решившись, прежде времени это озвучить, он вслух сказал:
— Некогда рассиживаться, а то к ночи не обернёмся.
— Точно! — поддержал его Крон. — Мы чего сюда — жрать пришли?
Не разбрасываясь имуществом, подошли к какой-то дыре, окружённой камышами. Из пролома пахло протухшей водой, тянуло сыростью, а камыши шуршали, время от времени, как будто, кто-то пытался метать икру.
— Вот и мокрый туннель! — радостно заявил Комбат, заглядывая в нору.
— А почему не сухой? — удивился Доцент.
— Потому что воды, выше крыши! — разозлился проводник и уточнил. — А ты, почему спросил?
— Потому что у вас всё, через одно место и шутки плоские!
Крон прервал спорщиков банальным вопросом:
— А как же мы пробираться будем?
Комбат указал пальцем на Доцента и виновато произнёс: