— Ну, давайте сюда это чудо-блюдо! — в нетерпении, воскликнул Почтальон. — Вот, жестянка! Есть и такое название. У меня дома, рядом с компом, буклет валяется, и на титульном листе — жареная курица изображена. Название соответствующее.
Все навалились на предложенное угощение и через десять минут, от чудо-птицы остались одни кости, в которых, ничего чудесного не просматривалось. Чудо-ночь окончательно опустилась над спящим лесом, и только у костра продолжалось бодрствование, сопровождаемое громким разговором, жестикуляцией и заразительным смехом.
Глава одиннадцатая
ОБЖ, Общество защиты животных, или второй сон комбата
История первая
Докладная записка
Поляна напоминала улей, очнувшийся от зимовки. Сегодня собрались все, кто только смог, потому, что зима была не за горами, и до весны встреч не предвиделось. Каких только объединений не развелось, в последнее время: ролевики, строайкболисты и прочие активные граждане. Но наши люди не такие: они умеренные бездельники, не разбрасывающиеся адреналином, направо и налево. Прожигать жизнь не за понюшку табака — извините: пусть пионеры по лесам бегают и с тарзанками ныряют. Адреналин — смертельный резерв, впрыскиваемый в кровь, только в самых тяжёлых ситуациях, в обмен на определённое количество, последних лет жизни. Собравшиеся здесь, отлично это понимали, и не искушали Бога ненужной бравадой, а мирно паслись на поляне, поедая то, что Отец Небесный послал. Не был обойдён вниманием и подножный корм, который, в виде грибов, принёс Крон, пробежавшись по опушке леса. Разговоры не смолкали до самого позднего вечера, в результате чего, обсудили почти все новости, за прошедший период, и теперь очередь дошла до Комбата:
— Последнее время, мне всё чаще стали сниться странные сны. Надеюсь, они останутся, только снами. Сейчас я вам поведаю один, и не удивляйтесь, если услышите свои имена — все, кто здесь сегодня собрались, участвуют в истории. Пора браться за перо, и я взялся. Вот, что получилось.
— Сейчас за «клаву» берутся, — заметил Доцент.
— Я с литературным подтекстом сказал, — возразил Комбат. — Ну, так вот — слушайте. С этими словами, он достал из рюкзака нетленные перлы.
Утром на стол начальнику регионального отделения всероссийского общества защиты животных, в дальнейшем ОБЖ, легла странная записка, следующего содержания:
— Я, Прохоров Алексей Степанович, профессор-химик и филолог, прошу Вас обратить внимание на секретный город Бабаев сорок пять — баба ягодка опять… Извините, меня в последнее время заносит.
В городе, два года назад, произошла авария на сверхсекретном объекте, в результате чего, половина населения погибла, а другая половина жителей мутировала в непонятных уродов. Так как я не человек и не животное, всё же прошу обратить на меня внимание. Будем считать, что я отношусь к подопечным вашего ведомства, потому что при попытке появления в полиции другого города, меня хотели поймать и сдать в зоопарк. А в нашем поселении, весь периметр опутан колючей проволокой, так что сбежать было непросто. Теперь и вернуться нелегко, но я попробую.
Вчера, обходя город вдоль колючей проволоки, в поисках лазейки, я подвергся побоям, со стороны трёх пьяных сталкеров, которых, расплодилось в нашем поселение, как тараканов, на кухне у пьянчуги. Особенно большой наплыв, в последнее время. Избивая меня, они грязно ругались, а ведь моя прежняя сущность — профессор филологии и полиглот, но половину слов, даже я, не смог понять.
Прошу Вас разобраться с ситуацией на месте, и взять нас под свою защиту.
С уважением, профессор химии и филологии, А. С. Прохоров.
…
В воздухе запахло маразмом и апельсинами, которые секретарша Галочка, трескала, как бегемот веники. Владимир Алексеевич Астахов, так звали нашего героя, не подал виду, что чем-то удивлён и обескуражен, и для начала, решил присмотреться к сотрудникам, к каждому по отдельности. Может — розыгрыш? Но у них в конторе, такого никогда не было, до дней рождения и праздников далеко. Сидя за своим столом, он мог видеть каждого работника, чем тот занимается: все ужимки, кривые улыбки и косые взгляды, но, то ли они умело не подавали виду, то ли это было не их рук дело. Всей, вызывающе-наглой наружностью, сотрудники выказывали свою непричастность к происходящему. Складывалось впечатление, что они видят впервые, не только записку, но и начальника.