— Ярко индивидуальных чудовищ, всего три: монстры — «Не пойми чего откуда», у которых всё перемешалось в анатомическом строении, «Гвозди» и «Осьминоги», у которых щупальца торчат отовсюду. Остальные определённых черт не придерживаются — кто во что горазд, или, кому чего куда засунуло. Короче — полный хаос. Вы вечером приходите, после работы, и приносите всего побольше — я вам такого расскажу! А сейчас, эти чудики, один за другим ходят, а что я могу сделать? Весь персонал разбежался. Кстати, заодно посетите местное отделение психдиспансера. Да-да! Есть и такой — много народу умом тронулось, в первое время, сразу после аварии. Есть и пациенты — монстры. Вечером, можете лицезреть воочию.
Выйдя из клиники, сталкеры были в курсе всех дел, происходивших в городе, и сразу же двинулись в сторону гастронома, где и узнали, о пьянке не блокпосте, заодно прослушав радиопривет.
История седьмая
Южный фронт
Южное общество. Вернувшийся из разведки Комбат, доложил присутствующим обстановку:
— Сточный коллектор, совмещающий в себе, ещё и канализационный — существует. Не спрашивайте, где был и с кем разговаривал, но результат на лицо — пройти можно.
Всем сразу полегчало. До следующего утра можно расслабиться и набраться сил. Или лишиться, но это, как готовиться.
— Судя по карте, канализация выходит к городскому рынку, — озвучил свои мысли Крон, — а там, можно чем-нибудь затариться.
— А ты знаешь, правила поведения на базаре? — спросил его Доцент.
— Какие? — отозвался стратег, вопросом на вопрос.
— Простые, — Док прислонился спиной к пеньку, достаточно высокому, когда-то бывшему стройной корабельной сосной. — Во-первых: если выглядишь О.К., то сразу же завышают цены. Одежда должна быть убогая, причёска взлохмаченная, рот полуоткрыт. Не возбраняется пустить слюну. Во рту «Прима», без фильтра, или «Беломорканал». Правда, в некоторых киосках, «Лица с папиросой в пасти — не обслуживаются». Часы «Ролек-с» — оставь дома. В руках авоська, из которой торчит бутылка палёной водки. Руки помажь грязью, особенно, под ногтями.
Во-вторых: сам ничего не проси. Если проявишь интерес, или будешь искать, что-либо, конкретное, то на этот товар, сразу же повысится цена — процентов, на пятьдесят, а то и больше… Проявляй выдержку. Не уставай повторять, что не знаешь, чего хочешь — продавцы тебе сами предложат, всё по порядку, да ещё и скидку сделают, дабы не упустить клиента. Побольше иронии и смущения, вроде, как бы украдкой, пересчитывай деньги — мол, не хватает. Выражай недоверие к качеству товара — всё дрянь. На рынке идёт борьба — у кого нервы крепче; продавцам в этой ситуации хуже: их много и у всех одно и тоже. Бывают исключения, когда товар уникален, да продающий его уверен, в его качестве и эксклюзивности. Но это — не про продукты и шмотки на толчке.
Голос Доцента звучал, как усыпляющее бормотание. Он и сам не помнил — закончил монолог или нет. Но то, что дослушали до конца немногие — это факт. Усталость и нервозность прошедшего дня, сделали своё дело. До утра, уже ничто не беспокоило спящих.
Спозаранок, наспех перекусив, выдвинулись к точке назначения. Ничто и никто, не нарушал покой группы, без приключений вышедшую, к намеченной, на карте, позиции. Коллектор встретил приветливо — распахнутыми воротами. Бетонная труба, в диаметре выше среднего роста, уходила в толщу пригорка. Следующая металлическая решётка, с приваренной звездой, просто валялись на земле и, по всей видимости, достаточно давно. Дальше начинался туннель, по которому текла родниковая вода, разбавленная сточной жидкостью и сдобренная фекалиями. Всё это смешивалось, в водовороте, булькало, струилось и пахло.
— Как в супе, — мрачно — зловеще, отпустил шутку Звонок.
— А ведь это — мой любимейший анекдот, — отозвался Дед.
Звон, стараясь не наступать на суповые ингредиенты, и зажимая нос пальцами, ещё мрачнее прежнего, прогнусавил:
— Какой?
— Действительно, — вмешался Резистор, — если про органы, так это повествование с такой бородищей, что уже давно оскомину набило. Я считал — у тебя вкус лучше.
Что касается Астахова, то он больше молчал, только прислушиваясь к разговорам.
— Короче! — продолжил Дед, — заходит невестка на кухню, я там свекровь борщ удобряет. Несколько опешив, в такой ситуации, от таких инсинуаций, она только и смогла сказать:
— Мама! Что же вы делаете?!
На что свекровь встала, поправила юбку и, отряхнувшись, сказала печальным голосом:
— Злые вы. Уйду я от вас.