— Ну и как? Работает?
— Работает, только вес такой, что вдвоём под руки, таскать приходится. На каске манекена, нарастили лобовую броню: пулю держит — только маленькая вмятина, но голову отрывает, вместе
со шлёмом.
— Петрович, у нас, ликвидатором Чернобыльской аварии был, — заметил Головин. — Хоть и не в первых рядах, но всё равно неизвестно, куда он там залазил. А залезть, как мне говорили — было куда. И вляпаться тоже — было во что.
— Мне кто-то сказал, что если находился в тридцатикилометровой зоне, то к твоей фамилии, полагается приставка «фон», — пошутил снабженец. — В. П. фон Петренко.
— А если в десятикилометровой — обязательно обращение «Ваша Светлость», — добавил командир и, усмехнувшись, посмотрел в сторону прапорщика, копошащегося с манекеном, и не заметившего прихода начальника. — Ну, а если был на самой станции — непременно обращение «Ваше Сиятельство».
— Подойдя со спины к Петровичу, стоящему со стволом и готовившемуся, к прицельному выстрелу, Головин хлопнул его по плечу, со словами:
— Ну, что, Кулибин — изобретаешь?
От неожиданности, прапорщик, вместе с автоматным рожком, опорожнил и мочевой пузырь. Без остатка, и то, и другое. Велик и могуч русский язык, но и его стало не хватать, в некоторых случаях, чтобы яснее и подробнее изложить свои мысли. Ещё при забивании гвоздей, Петрович сделал множество открытий, в области лингвистики, о которых никто даже не подозревал. Могучий обогатился выдающимися перлами суровой современности, но сейчас, он превзошёл самого себя. Неловко вышло…
История четвёртая
Чайка
Оставив мокрого и ругающегося конструктора наедине с лужей, Головин продолжил обход по вверенной территории. Дойдя до казарм, бросил взгляд на дальнее поле: пернатые летали, но чаек, среди них, не было.
— Жетон к пенсии дадут, интересно? — подумал подводник. — «За дальний поход» в соседний магазин, или за переход через лужайку! Нет — за переход Феди через болото. Держа в руках длинную слегу, осторожными шагами он будет перемещаться в сторону дальнего берега, свободного от топи…
Вспомнилась юность. Он на берегу большой бухты. Океанская чайка, огромная, как бройлерная курица, или как индюк, что точнее будет, рявкнула так, словно вложила всю боль человечества, за всю его историю — в один единственный крик. На душе и без того было тошно, а тут ещё эта… Под рукой рогатки не было, да и в принципе — не водилась.
Он смотрел на поле, и более далёкое прошлое, припомнилось так ясно, как будто, это было вчера. В те времена, на флоте служили три года, но были береговые части, где форму носили морскую, а срок прохождения воинской повинности, составлял всего два. И вот что ему рассказал, один из таких, подвешенных в непонятном состоянии, между морем и сушей. Этот мужик, тянул в своё время, почётную обязанность, в одном из сухопутных гарнизонов. Выпили, в тот вечер,
крепко и неожиданно, созрело решение сделать на руке татуировку, в виде моря и парящей, над ним, чайкой. Сказано — сделано, и после добавки обезболивающего, приступили к выполнению задуманного плана. Как известно — скоро, только сказка складывается, но дорогу осилит идущий. Через жидкую призму спиртного, всё кажется радужным и приемлемым. В этот раз, на произведение искусства, налюбоваться не могли, но утренняя побудка, выявила некоторые неточности в шедевре местных кустарей. Чайка с морем, куда-то испарилась, и вместо них, на запястье красовалось перепаханное поле, а над ним — летящая ворона. Даже неподготовленному человеку, достаточно одного взгляда, чтобы понять: полёт у серой плутовки, какой-то скомканный, а землю пахал трактор, статусом, не ниже «Кировца». Жертва искусства засучил рукав, и картина явилась миру, во всей красе. Давно он так не смеялся.
История пятая
Чёрный садовник
Не заходя в казарму, полковник проследовал на механизаторский двор. Чутьё его не подводило никогда, и сейчас, он почувствовал «запах керосина». Проходя мимо гаража, Головин заглянул в распахнутые ворота — БТР на привычном месте отсутствовал. Трёхэтажный мат, по поводу, всё той же воинской части, пропавшей солярке и упавшей дисциплине, словесным туманом расстилался над местом дислокации злосчастной техники. Начальник гаража, прапорщик Карась Мыкола Тарасович, с виноватым видом и, пытаясь уладить конфликт миром, смущённо произнёс:
— Товарищ полковник! Да на нём не за водкой, а за яблоками уехали.
— Куда?!
— За яблоками.
Сам не зная, что делать, от такого наглого вранья: то ли смеяться, то ли ругаться — Фёдор Семёнович корректно намекнул: