— Тащи сюда этого следопыта.
— А что там? — спросила Леся, вставая рядом.
— Ничего хорошего. — Он мягко развернул ее обратно. — Поверь, тебе этого лучше не видеть.
Туман стал рассеиваться — приближалась гроза. В небе опять сверкнуло. Тимур успел про себя сосчитать до десяти, прежде чем зарокотал гром.
— Уже близко, — нахмурился он. — Километра три.
— Давайте поторопимся, — поддержал его Ворожцов, волоча за собой Мазилу. — Скоро ливанет.
Мелкий остановился рядом с Тимуром и взвесил на ладони запаянный полиэтиленовый пакет. Там было что-то тяжелое. Он стряхнул с упаковки землю, разорвал и показал картонную коробочку.
— Видать, жмурик обронил. Но ему уже не надо.
— А тебе-то они на кой хрен? — удивился Тимур, разглядывая маркировку. — Это ж «парабеллум». У нас такого ствола все равно нет.
Мазила заговорщически хмыкнул, распаковал коробку и вытащил двумя пальцами патрон, подцепив за желобок у капсюля. Ворожцов теперь тоже непонимающе глядел на мелкого. Девчонки отошли в сторону: их смертоносные железяки не интересовали.
— Есть ствол, — признался Мазила. Расстегнул куртку и достал из-за пояса знакомый угловатый пистолет. — Вот.
— Откуда он у тебя? — сжав зубы, выцедил Тимур.
— Я… — Мелкий растерялся. Понятно: он-то ожидал, что известие будет радостным. — Я подобрал. А что?
Тимур уже понимал, чей это ствол. Он открыл было рот, чтобы устроить Мазиле выволочку, но тут вплотную к мелкому неожиданно подступил Ворожцов. Взял того за отвороты куртки и пригнул к себе. При явном преимуществе в росте Мазила не сопротивлялся.
— Пистолет Сергуни, да? — зловеще поинтересовался Ворожцов.
Мазила обалдело кивнул и попытался высвободиться. Но Ворожцов держал на удивление крепко. В этот момент он никоим образом не был похож на ботана-зубрилку. Тимур даже сделал шаг, готовясь разнять драку.
— Ворожцов, ты чего завелся? — осторожно спросила Леся.
— А что ты еще подобрал? — продолжил тот допрос, не обратив на нее внимания. — Деньги, может? Или еще что?
— Да ничего я больше не брал! — Мазила вновь попробовал вырваться. — Пусти ты!
— Ты хоть понимаешь, что вчера произошло, идиот ты мелкий? — взорвался Ворожцов. — Ты понимаешь, что Сергея больше нет? Понимаешь, я тебя спрашиваю? Или все в игры играешь свои сталкерские?
— Э, ну-ка остынь, — жестко вклинился Тимур, беря Ворожцова за запястье. — Нашел время сцены закатывать.
Ворожцов опустил веки и знакомо засопел, разжимая кулаки. Мазила тут же отступил от него, одернул куртку и сплюнул.
— Все я понимаю, — обронил он. — Я все давно понимаю. Хватит меня тут за маленького…
Он не нашелся, как закончить фразу, и отвернулся.
В небе засверкало. Ярко и долго. Гром дробно раскатился над кладбищем автобусов, посреди которого стояли пятеро измотанных подростков, и напряжение между ними едва ли было меньше грозового.
Тимуру показалось, что после завтрака прошел не час, а целая вечность — такая усталость вдруг навалилась на него. На миг захотелось забить на всю эту дурацкую затею и вернуться домой. Выбраться из зябкого ада. Здесь все другое: правила, законы, порядки. Здесь потери слишком быстро забываются. Здесь затюканные тихони то спасают тебе жизнь, то выпускают клыки.
Но Тимур вспомнил отца с матерью, их постоянные споры на кухне, наплевательское отношение к нему и его мнению… И обида новой волной прокатилась внутри. Нет уж! Больше предки не станут помыкать им и относиться, как к ребенку. Раз уж он решил изменить себя, значит, так тому и быть. Никто не обещал, что дорога к цели окажется легкой.
— Проехали, — решительно сказал Тимур, поправляя рюкзак. — Нужно скорее разбивать лагерь, иначе попадем под ливень.
— Пошли, — хмуро отозвался Ворожцов, который уже немного остыл, выпятил нижнюю губу и опять стал похож на зубрилу. — Здесь слякотно. Поставим лагерь за пустырем.
Мазила фыркнул. Было видно, что мелкий всерьез обиделся на Ворожцова. Тимуру не улыбалось разводить по углам еще и этих двоих, поэтому он просто пошел вперед. Некогда сейчас распускать слюни.
Ворожцов нагнал его и молча пристроился рядом, водя своим ПДА туда-сюда. Остальные потянулись следом.
Туман окончательно рассеялся, и теперь было заметно, что автобусов здесь не так много, как казалось в размывавшей границы видимости дымке. Десятка полтора, не больше. За последним проржавевшим «ЛАЗом» начиналось поле, а дорога ветвилась. Правая тропа скрывалась за холмом, левая грунтовка тянулась к сосновому пролеску. А посередине шла вообще какая-то старая пашня.