Ворожцов поглядывал на них, внутренне улыбаясь. Он не спешил, но вторую палатку в одиночку поставил быстрее, чем Тимур с Сергуней первую вдвоем.
Передохнуть ему не дали. Стоило только бросить рюкзак в тамбур и застегнуть тент, как тут же оживился Сергуня.
— Эй, Ворожа, ты чего там тунеядствуешь? Раньше за тунеядство, говорят, срок давали.
— Сделал дело — гуляй смело, — отозвался Ворожцов.
— Сделал дело — помоги товарищу, — настоял на своей версии Сергуня. — Иди сюда, помогай. А то взял себе палатку, которая легче собирается, и думаешь откосить? Не выйдет.
— Все палатки собираются одинаково. — Ворожцов перехватил у Тимура тент, который тот вертел уже пять минут.
— Ничего подобного, — потряс инструкцией Тимур. — У меня по-другому. У твоей один выход, а у моей два.
— Принцип одинаковый. — Ворожцов взял край тента, перекинул через купол палатки и пошел на другую сторону. — Мы с братом…
— Да плевать на твоего брата, — перебил блондинчик. — Ты дело делай, а не языком метель.
Ворожцов зло стиснул зубы. Уж кому-кому, а не Сергуне на эту тему рот открывать. Молча подошел к блондинчику, ткнул ему в руки край тента, потребовал сердито:
— Держи.
— Опять командуешь? — набычился Сергуня.
— Не командую, — холодно произнес Ворожцов. — Но предупреждаю: отпустишь — будешь сам собирать.
— Напугал ежа, — пробурчал под нос Сергуня, скорее из природной вредности, чем от желания поспорить, но край не отпустил.
Через пять минут палатка была готова. Спустя еще пару минут появились девчонки и Мазила.
Мелкий пер здоровенное бревно, Леся несла охапку крупных веток. Наташка тащила довольно жидкий пучок хворостинок. Свою ношу она бросила первой.
— Не женское дело ходить за дровами, — заявила сходу. — Мы с Леськой готовить будем, а костром пусть Мазила занимается. Или он, — кивнула она на сидящего у свежесобранной палатки Ворожцова. — Ему все равно делать нечего. А я с вашими дровами ноготь сломала.
— Какая трагедия, — съязвил Мазила, швыряя бревно.
Ствол гулко хлопнулся о землю у ног Наташки, та испуганно шарахнулась в сторону.
— Ты чего, мелочь, офиндел?
— Я ж по ногтю не попал, — пожал плечами Мазила.
Фраза вышла явно издевательской, но выглядел Мазила при этом виновато, и в голосе не было ни тени издевки. Так и не решив, изгаляется мелкий или просто дурак, Наташка развернулась и гордо прошествовала к рюкзакам. Принялась копаться, пытаясь найти котелок, чай и продукты.
Бревно, что приволок Мазила, оказалось сырым. Пока набрали нормальных дров, пока разложили костер, почти стемнело. Потому чай и макароны готовили уже в сумерках.
Ужин смели в один присест. В магазине, когда запасались продуктами, Сергуня разнылся, что не станет жрать это дерьмо. Сейчас же умял макароны с тушенкой чуть ли не первым, выскоблил миску и в отсутствие добавки с сожалением смотрел на жующих приятелей.
— Подъем в семь утра, — предупредил Тимур.
— Чего так рано? — возмутилась Наташка.
— Да, — поддержала Леся, — можно бы и поспать. Мы ж не в школу идем.
— Вот именно, — отрезал Тимур. — Кто рано встает… В общем, подъем в семь.
— Тогда мы спать, — поднялась Леся. — Спокойной ночи.
И она пошла к ворожцовской палатке. В груди екнуло. При мысли, что будет спать с ней рядом, сердце зашлось радостно.
Наташка встала следом.
— Спокойной ночи.
Третьим подскочил Мазила.
— Мне тоже спать охота, — бросил он и устремился за Наташкой.
— Эй, мелкий, — цыкнул Сергуня. — Ты куда?
Мазила обернулся, на роже возникло непонимание.
— Туда, — кивнул он на палатку, под пологом которой возилась разувающаяся Наташка.
— Тебе-то туда зачем, мелочь?
— Как зачем? — искренне удивился Мазила. — Спать.
Пожав плечами, он скрылся в палатке.
— Вот зараза, — сердито бросил Сергуня. — Кайф обломил.
— Да тебе бы и так ничего не обломилось, — фыркнул Тимур.
— Это ему ничего не обломится, — пробурчал Сергуня. — Во мне не сомневайся. Наоми я бы кэмпбел. А теперь мне вашими носками всю ночь пыхтеть.