— Всё по последнему слову, — сказал он.
Она не подняла голову:
— Далеко не последняя модель, но работать можно.
Она завершила предложение, повернулась к нему, и улыбнулась.
— Вам чем-то помочь, Доктор?
— Пришёл просить одолжить мне микроскоп.
— Вон он стоит, — она кивнула на оборудование, установленное на столе. — Опять же, далеко не последняя модель, но работает. А зачем он вам?
— Хочу рассмотреть вот это, — Доктор протянул осколок камня в пробирке. — Это с одного из вертикальных камней.
— Гранит, с вкраплениями кварца.
— Вы в этом уверены?
— Это наиболее вероятный вариант, — она закрыла ноутбук и подошла к нему. — Вам помочь?
— Спасибо.
— Только предупреждаю, я биолог, а не геолог.
— В самом деле? — Доктор вынул свой образец камня. — Тогда расскажите мне об обезьянах.
Она на секунду помедлила с ответом.
— Нет никаких обезьян.
— Правда?
— И никогда не было.
— В самом деле? Тогда почему Борис и остальные всё время о них упоминают.
— Они дразнят Алекса. Лучше бы оставили его в покое. Давайте, я это сделаю, — она взяла образец камня и начала готовить препарат, потянувшись за скальпелем, чтобы соскрести для исследования поверхностный слой.
— И в чём же шутка?
— Они высмеивают педантичность Алекса. Он всё время требует от них, чтобы они заполняли формы, отчёты отправляли вовремя и правильно оформленные. Меня это не раздражает — он прав. Если мы дадим этим клоунам в Москве какой-нибудь повод, они нас оставят без финансирования. Но Клебанов, Борис, и жители, которые помнят, как было раньше, их раздражает само присутствие Алекса. Оказывается, даже умер один человек. Самоубийство.
— И они высмеивают его при любой возможности?
— Да.
Доктор смотрел, как она настраивает регулировки, а на мониторе появляется изображение фрагмента образца. Оно всё было в ямках и впадинах, словно лунный пейзаж.
— А обезьяны?
— Это было ещё до меня. И до Бориса. Вроде бы, Алекс нашёл документы на пять живых особей. И сильно разозлился.
— Его волнует этичность?
— Не думаю, что его волновало то, что случилось с обезьянами. Он был недоволен, что документы были оформлены, деньги потрачены, а обезьян никаких никогда не было. Не прибыли. И никто даже не помнил, кто вообще подавал запрос на них и зачем.
— Испытание биологического оружия, — сказал Доктор. — Вы же биолог, можете догадаться, зачем они были нужны.
— Я не такая биолог, — ответила она. — Я изучаю вакцины и защиту от биологического оружия.
— Разумеется. Поэтому это так секретно.
— Поэтому тут всё так кустарно и непрофессионально, — ответила она. — В общем, Алекс поднял шум из-за несуществующих обезьян, и они это ему припоминают. Кажется, это было на той же неделе, когда Чедакин умер. Может быть, в этом всё дело.
Доктор сосредоточился на экране и увеличивал изображение.
— Да, возможно.
«Что-то тут не так», — подумал он. Вкрапления в камне, которые все считали кварцем… Они не были похожи на случайные жилы, скорее они выглядели как искусственные.
— Вам это ничего не напоминает?
Екатерина пожала плечами:
— Нет. Разве что, на печатную плату немного похоже.
— У меня такая же ассоциация возникла.
Стоячие камни, которые на самом деле кремниевые микросхемы? Он поцокал языком и снова изменил увеличение.
— А кто такой был Чедакин?
Роза осталась в машине. Несмотря на то, что она была укрыта от ветра, она замёрзла. Софья включила обогреватель на максимум, но он, похоже, не мог прогреть воздух. Они припарковались за большим экскаватором. Не считая автомобиля Софьи, это было первое увиденное Розой транспортное средство и, как и всё остальное, экскаватор был старый и ржавый.
Роза смотрела, как милиционерша разговаривала на пороге небольшого квадратного дома с мужчиной и женщиной, родителями Павла. Смотреть на это было тяжело, но отвести взгляд было ещё сложнее. Женщина плакала, мужчина прижимал её к себе одной рукой, его лицо было пепельного цвета.
Затем Софья вернулась, и какое-то время они ехали молча.
— Я еду в бар, — в конце концов сказала она.
— Вы правы, нам нужно выпить. Вам нужно выпить, — Роза не знала, что сказать. — А как называется этот бар?
— Никак не называется. Просто бар.