Может быть, лучше отказаться от экскурсии по её дому, и просто бежать? А потом встретиться с Розой и Джеком в институте и подумать, что делать с космическим кораблём. И с дистанционными зондами. И с Баринской. А ещё он не упустил, что она сказала «мы», выражая намерение жить вечно, так что у неё должны быть друзья с такой же заинтересованностью в сохранении корабля, хотя это было понятно и по обезьянам…
— Кто хочет жить вечно? — бормотал на бегу Доктор. — Прожить бы, для начала, сегодняшний день.
Мимо него пролетела ещё одна пуля, и он задумался о том, сколько их было в магазине. И сколько она их уже потратила. И был ли на автомате второй магазин. Потом он решил, что об этом думать нет смысла.
Начав подниматься по лестнице, он всё ещё слышал за собой Баринскую. Дыхание у неё было хриплое и неровное, но раны её не задерживали. Быстрое восстановление, наверное, унаследовано от корабля. Ещё один вопрос, думать о котором сейчас было некогда.
Доктор распахнул дверь в конце лестницы. Замка на ней не было, быстро заклинить её было тоже нечем. И он побежал.
Он не стал смотреть на оборудование — к нему можно будет вернуться позже. Когда Доктор выбежал дома Баринской и побежал по дороге, его рот, горло, и лёгкие обожгло морозным воздухом. Где можно спрятаться? Вообще-то, нигде — она была слишком близко. Как и в доме, она бы заметила, если бы он попытался отбежать в сторону. Нужно продолжать бежать и надеяться на то, что удастся увеличить отрыв, или что она устанет.
Вдоль по дороге. В направлении к гавани, к торчащим из снега ржавеющим кранам и погрузчикам, чернеющим на фоне серого ночного неба. А затем в туман, надвигавшийся с моря. Может быть, он поможет — скроет его на достаточное время?
В конце пристани развилка — выбор и принятие решения. Он свернул налево, и почти сразу понял, что это было ошибкой. Он оказался на той части пристани, которая выдавалась в море. На пирсе. С него не сойти, кроме как нырнуть в воду. И даже нырнуть не получится, как он понял, оглядевшись по сторонам. Море покрылось льдом. Доктора было бы хорошо видно на фоне белого ковра — идеальная мишень, даже в тумане.
По дороге ударили пули. Он почти слышал яростный хрип. Его лёгкие готовы были разорваться, от ледяного воздуха покалывало щёки, и горели уши.
— В следующий раз, — выдохнул он, — уши будут меньше. Обязательно.
Впереди, в конце пирса, что-то темнело. Покосившаяся на бок подводная лодка. Не поможет — от его веса она может пойти ко дну. Она и так уже, наверное, наполовину водой затоплена. Мышеловка, — печально подумал он, когда вокруг него ещё несколько пуль подбросили снег.
Грубые силуэты возле подлодки — ящики и металлические бочки. Есть где спрятаться или, по крайней мере, укрыться. Возможно. Когда Доктор прыгнул, перелез через ящик, и скрылся за ближайшей бочкой, раздались ещё несколько выстрелов. Теперь он увидел, теперь он понял. Всё было освещено легким голубым свечением. Доктор увидел, что пригнулся за бочкой с горючим; вокруг него рикошетили пули.
— Плохо дело, — сказал он вслух.
Но, может быть, бочка пустая? Он попробовал её толкнуть. Она не шевельнулась.
— Очень плохо.
Рядом стояли ещё около десятка бочек. Дизельное топливо, наверное. Которое уже никогда не понадобится для заправки подводной лодки за его спиной.
— Горючее, стрельба, торпеды и ракеты… Очень, очень плохо.
Он огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь. Хоть чего-нибудь. Аккуратно выглянув из-за бочек, он увидел Софью Баринскую, медленно идущую по пирсу с автоматом в руках. На её лице смешались кроваво-красный и бледно-голубой.
Откуда этот свет? Он, кажется, даже ярче стал. И исходит откуда-то с конца пирса, из-за его спины. От желатинообразной ужасной твари, которая вползла на конец дороги и медленно скользила вперёд, туда, где пригнулся за бочками Доктор. Щупальце хлестнуло и ляпнуло по бочке у него за спиной. Затем потянулось назад, опрокидывая бочку. Бочка, упав, загремела и покатилась.
Баринская открыла огонь на звук.
Ещё одно щупальце полетело вперёд, приземлившись рядом с Доктором. Затем ещё одно. Существо теперь ускорилось, двигаясь прямо к Доктору, дрожа, мерцая, и светясь… Ещё щупальца.
Ещё одна автоматная очередь. Из рваных, пробитых пулями в покатившейся бочке дыр жидкость полилась на снег.