— … Два!.. Один!.. Прорыв!
Так вот как это происходит!
В одно мгновение вспыхнула особенно ярко радужными разводами граница зоны, и вот уже вместо заросшего травой и кустарником болотистого пустыря — перед нами раскинулся грандиозный комплекс зданий. Бетон, сталь и стекло, современная архитектура. Зданиям не повредило даже долгое пребывание в ином, диком и враждебном мире. Даже огромные стёкла вестибюля остались целыми. Ну да, два пальца толщиной, многослойный пакет, наверняка ударопрочный, а то и бронебойный. Здание было погружено в темноту, но теперь его осветили множество прожекторов.
Единственный вход зиял чёрными, на фоне многочисленных отсветов, провалами.
— Отряд, вперёд! — скомандовал Клим.
Такую же команду отдал и его московский коллега, и через минуту мы уже зашли внутрь.
В вестибюле мы разделились. Олег, Дима и двое московских стажёров остались прикрывать выход. Несколько человек из команды москвичей направились к лестницам, малые залы располагались выше, вместе с гостиницей. Основная часть наших сил отправилась налево, в сторону выставочных залов, они разделятся позже. А мы, в составе шести стажёров и одного енота — направо, по переходу, в фойе концертного зала.
И уже там я почувствовал, что нас ждёт сюрприз. Понятно, что мышки гадят. Пока мы ехали в такси, я читал про них. Гадят они регулярно, перед каждым полётом, чтобы легче леталось. Но не может сотня мышек нагадить столько, чтобы глаза начали слезиться ещё за полсотни метров!
Не люблю сюрпризы! Может, зря мы вообще полезли в этот пульсар?
Глава 5
Газонокосилка
— Всем тихо! — приказал я почти шёпотом.
— Что такое? — забеспокоился Петя.
— Чувствуешь вонь? — спросила Майя.
— Ну, попахивает…
— Заметь, через респиратор с угольными фильтрами, — подсказал я. — Их там немного больше, чем мы ожидали. Надо аккуратно провести разведку.
Миновав просторный переход шириной метров двадцать, мы вышли в огромное фойе. Сквозь высоченные, до потолка, панорамные окна, проходило столько света от прожекторов, что все мышки уже должны были всполошиться. Но пока что стояла тишина.
В самом фойе было грязно, но пусто. Всё помещение просматривалось на сотню метров, только внутренняя стена, отделяющая собственно концертный зал, закруглялась налево. Балконы и лестницы, ведущие к входам в бельэтаж, выглядели целыми.
— Прежде чем сунуться внутрь, пробежимся, проверим двери, — я остановился, прикидывая, как это лучше сделать.
Помещение холла просматривалось отлично, и больших неприятностей ждать не приходилось. Пожалуй, можно разделиться. Вроде как внутренние двери должны быть перекрыты, но кто их знает, этих умников учёных! Может, ключ в замке повернуть забыли, или специально открытый проход оставили, чтобы побольше информации о поведении мышек собрать? Надо ведь додуматься, целый комплекс зданий площадью в десятки тысяч квадратов превратить в один большой вольер! Ладно там мыши. А если бы пульсар вёл в мир ящеров? Им дай волю — они и птеродактилей разводить начнут. Видели, знаем. А нам потом зачищать…
— Илья, Федя, на вас нижний ярус балкона, Амир и Петя, на вас верхний. Мы пройдёмся по низу. Если двери закрыты — проверьте, насколько надёжно. На месте придумайте, как заблокировать. Если двери ненадёжные — ставьте там растяжку. В любом случае на схеме отмечайте, где что. Мы по первому этажу пройдёмся.
— Есть! — ответили парни в унисон и убежали к ближайшим лестницам.
Первых мышей мы увидели в проходе к дверям. Кто их мышами назвал?
Слегка шевелящиеся тварюшки размером с полметра, свисали с потолка, уцепившись когтями за перфорированные панели. Висели, завернувшись в крылья, как в плащи. Если в таком положении у них «рост» полметра, не считая длины задних лап, то какой же у них размах крыльев?
На нас мышки отреагировали слабо, высунули из-под крыльев свои, похожие на бульдожьи, мордочки, и снова спрятались. То ли сытые, то ли им свет прожекторов не понравился. Но их тут висело с десяток. Что же там дальше?
А вот у Чарли при виде мышек шерсть на голове встала дыбом. Он глухо зарычал, припал к полу. Явно эти мыши ему не понравились. Может, тем, что больше?
— Чарли, держись рядом, — шепнул я ему. — А то смотри, сожрут и имя не спросят.
Енот рыкнул ещё тише, и засеменил рядом со мной.
Двери оказались целыми. Массивные, широкие, как такового запора они не имели. Но кто-то приспособил для этих целей обычную доску сороковку, заложив её за большие квадратные ручки.