Владимир вспомнил чудесные представления в цирке Чинизелли рядом с Михайловским манежем. В прежние времена он часто захаживал туда в гости к одной отчаянно смелой наезднице… Сразу после ее выступления на сцену выходил маг и чародей в смокинге. Поклонившись, он взмахивал руками и тут же исчезал в клубах дыма, а когда дым рассеивался, уже восседал на ковре в чалме и персидском халате. То, что смокинг едва наживлен по заднему шву на тонкую нитку, Тарло знал. Для всего остального нужна была ловкость рук и быстрота. А что, если и здесь? В одно мгновение встать спиной к растущему поблизости дереву, сдернуть сюртук… Он вдруг остановился. Там, в цирке, халат был спрятан прямо под смокингом, так что внешне чародей выглядел довольно упитанным, но широкий восточный халат скрывал внезапное похудание фокусника, а ковер — исчезнувший наряд. Здесь мог быть тот же прием, значит, изменилась бы и фигура. Накладные толстые бока могли быть частью сюртука…
Он устроился за столом, и гостиничный слуга, появившийся, как из-под земли, внес стопку бумаги и остро отточенные карандаши. Граф кивнул и принялся делать зарисовки. Он никогда не числил себя художником, однако прилежная учеба в Пажеском Корпусе и занятия картографией сделали его руку твердой и послушной, а глаз зорким, схватывающим даже незначительные детали. «Здесь все может быть фальшью, — бормотал он себе под нос, стараясь изобразить физиономию незнакомца. — Вроде бы, похоже, — он поглядел на широкие бакенбарды, усы, покатый лоб и будто выпученные глаза. — Итак, человек мог оказаться выше, если бы распрямил спину, усы и бакенбарды можно легко приклеить, а стало быть, и снять. Шаромыжник мог быть худощавее… — Граф взял следующий лист и начал делать очередной набросок уже обритого, расправившего плечи, а заодно и похудевшего шантажиста. — Вероятно, так. — Он посмотрел на получившийся рисунок. — Как интересно… как интересно…» — он, было, встал, но в этот миг в кабинет вошел его камердинер.
— Мадам Алиса поблагодарила за цветы и сказала, что желала бы поговорить.
— Хорошо, сейчас отобедаю и поднимусь к ней, — держа перед собой рисунки, бросил граф.
— Это излишне, я приказал слуге принести сюда приборы для вашей невесты. Скоро она будет здесь.
Тарло поморщился:
— Признаться, я надеялся поесть в тишине. Но что ж, пусть так. Тебе, быть может, известно, откуда такое странное желание у моей нежной голубки?
— Мне передали, что агент Пинкертона снова побывал у мадам Алисы. Может, речь пойдет об этом. К чему гадать, скоро она вам сама все выложит.
— Я все уладила, — аккуратно сложив вилку и ложку на опустевшей тарелке, Алиса отодвинула ее и улыбнулась графу. — Больше этот мистер Спарроу не будет нам мешать.
— Я хотел бы услышать подробности.
— Словами этого не описать. Это нужно было видеть. Я была так мила, так бесконечно трогательна, что этот мужлан смягчился. Он пришел ко мне, жуя табак, и только что не сплевывал его прямо на хорасанский ковер. Сообщил, что начальник полиции отбыл в Италию и вернется не раньше, чем к вечеру. А потому я нынче могу свободно передвигаться по этому проклятому княжеству, но не должна никуда выезжать. Еще сказал, что ищейки будут следить за каждым моим шагом. Я умоляла его дать мне возможность свидеться с вами, наплела ему, как обожаю вас, и что часа не могу прожить в разлуке.
— Благодарю за ваши лестные отзывы о моей скромной особе. — Тарло взял ее руку.
— Но-но, Владимир, это лишь работа. — Алиса чуть отодвинулась. — Словом, мое отчаянье не знало границ.
— Замечательно. И каков результат?
— Этот мистер Спарроу растаял, начал рассказывать о своей несчастной участи, о семье, где рос, о неблагодарной работе. Я внимательно его слушала, поддакивала. Он совсем раскис. Стал говорить, как ему меня жаль, что я попалась на низкую уловку хитрого мошенника, что прежде ему никогда не доводилось иметь дело с такой красивой девушкой. Словом, все то, что я готова была от него услышать. Надо сказать вы, мужчины, удивительно однообразны в подобной ситуации. В конце концов в ответ на мои утешения он сказал, что готов помочь мне выбраться из той ужасной ситуации, в которую мы с вами угодили.
— Вы угодили, сударыня, мне Абдурахман-паша ничего не дарил.
— Мы, граф, ведь я теперь ваша невеста! И в моих силах ославить вас на всю Европу.
— Ладно, допустим. Что за предложение сделал вам этот сыщик?