Её первым порывом было дать мне пощечину. Следующим было то, что она обняла меня и стала умолять передумать. Она хорошо знает семью Висконти, ни на одном сантиметре кожи Висконти нет татуировки, которая не была бы нанесена чернилами из её пистолета, и именно поэтому я не могла сказать ей, почему я отказываюсь от своей жизни. Я знала, что только потащу её и её бизнес за собой во тьму.
Но Тейси не стала выпытывать, потому что она знает цену секрету. Мы познакомились три года назад, когда я только отказалась от места в авиационной школе и устроилась на работу в закусочную в Яме. Она появилась дождливым днём в четверг, всё, что у неё было, это маленькая спортивная сумка и её Doc Martens. С её черными как смоль волосами, прилипшими ко лбу, и ярким макияжем, стекающим по щекам, она выглядела как девушка, которая только что оставила жизнь позади.
Я налила ей чашку за счет заведения и спросила, как её зовут. Она слишком долго молчала, прежде чем сказать, что её зовут Тейси, и когда я спросила, не приехала ли она погостить, её взгляд неловко переместился на дверь.
Я никогда не забуду, что она сказала мне тогда.
— Пожалуйста, не задавай мне никаких вопросов, потому что мне надоело лгать.
И поэтому именно это я и сделала. Перенесёмся на три года вперед, и у неё теперь есть собственный тату-салон, несмотря на то, что на её фарфоровой коже нет ни капли чернил. Пресса называет её татуировщицей без татуировок.
— Я не смогла позвонить, потому что Альберто забрал мой телефон, а я не доверяю записывающему устройству, которое он мне дал, — просто говорю я. Я двигаю челюстью, пытаясь не обращать внимания на боль в груди. О, мой гусь, как бы я хотела всё рассказать Тейси. Но что хорошего это принесет?
— Господи, Рори, ты дрожишь.
Бросив взгляд на часы над кассовым аппаратом, я пихаю свою сумку ей в грудь.
— Послушай, у меня не так много времени. Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня.
— Все, что угодно. Ты же знаешь, — она заглядывает внутрь сумки и прищуривает глаза. — Что это, блять, такое?
Это коллекция вещей, которые я украла у Висконти за последние несколько месяцев. Ожерелье Виттории, часы, которые мне удалось снять с запястья Альберто, пока он спал. Много столового серебра. Все ценное, что я могла бы заполучить в свои руки, не вызывая подозрений.
— Тейси, если со мной что-нибудь случится, мне нужно, чтобы ты продала всё это. Используй деньги, чтобы перевезти моего отца куда-нибудь, куда угодно, только не на побережье, — я встречаюсь с ней взглядом и проглатываю подступающее к горлу рыдание. — В дом престарелых.
Она с шипением выдыхает. Изучает меня с грустью в глазах.
— Могу я спросить почему?
Улыбка на моих губах кажется горько-сладкой.
— Нет, — тихо говорю я. — Потому что мне надоело лгать.
Её рот открывается, а затем так же быстро закрывается. Того, что я повторила её собственную просьбу трехлетней давности, достаточно, чтобы купить её сотрудничество.
— Даю тебе своё слово.
— Спасибо, — выдыхаю я, чувствуя, что, по крайней мере, часть груза упала с моей груди. Когда я поднимаюсь на ноги, Тейси делает отчаянный шаг ко мне.
— Ты не можешь остаться? Хотя бы ненадолго? У меня на заднем дворе есть бутылка водки. Мы могли бы поставить лучшие хиты Уитни и потанцевать по салону, как раньше, — почти шепчет она. — Помнишь, когда мы это делали? Я чертовски ненавижу Уитни, — добавляет она с горьким смехом.
Эмоции покалывают уголки моих глаз. Я не буду плакать. Я не буду плакать.
— Я не могу, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы как можно скорее навестить тебя.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Тейси хватает меня за руку.
— Подожди. А как насчет открытия клуба на Хэллоуин?
— Что?
— Тор был здесь несколько недель назад, чтобы освежить свои татуировки. Он пригласил меня на открытие своего нового клуба в следующие выходные. Скоро он станет твоим пасынком, — мы обе вздрагиваем при этой мысли. — Ну так, ты будешь там? Тогда я увижу тебя?
Мои мысли переносятся на несколько кварталов вниз по улице, к недостроенному клубу, все ещё поддерживаемому металлическими опорами. Будет чудом, если он откроется к следующим выходным, но я не говорю об этом Тейси. Вместо этого я киваю и натянуто улыбаюсь ей.
— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы прийти, но я не знаю...
Я позволяю остальной части моего предложения повиснуть между нами, невысказанное. Я не знаю, позволит ли мне Альберто. Она понимающе кивает и притягивает меня к себе, чтобы обнять.
— С тобой ничего не случится, Рори. И если и случится, я присмотрю за твоим отцом, хорошо?
— Спасибо тебе, — шепчу я ей в шею. Я купила ей духи, которыми она пользуется, на Рождество, и они пахнут счастливыми временами. Когда я отстраняюсь, она только крепче сжимает меня в объятиях.
— И если с тобой реально что-нибудь случится, — говорит она, понижая голос до угрожающего шепота мне на ухо. — Я сожгу дотла все их отели, рестораны и бары. Всё.
Холодок пробегает у меня по спине. Я так много знаю о Тейси, и в то же время так много не знаю. Однако одно я знаю точно, так это то, что она смертельно серьезна.
Прежде чем рухнуть на её блестящий, стерильный пол, я выбегаю обратно в яркие огни Бухты Дьявола и спешу обратно в недостроенный клуб. Когда я сворачиваю за угол в переулок, Тор выходит из-за брезента и чуть не врезается в меня.
— Вот ты где, — он отряхивает пыль со своего строгого костюма. — Я подумал, что, возможно, у тебя хватило здравого смысла сбежать.
— Не думаю, что твой отец был бы этому слишком рад.
— Чепуха. Он просто заменил бы тебя более привлекательной моделью, — он опускает взгляд на мои пустые руки. — Где твоя сумка?
Вот же лебедь. В моей голове проносится миллион вариантов, как можно солгать, но ни один из них не настолько убедителен, чтобы опробовать его на самом умном брате клана Бухты.
— Я…
Желтый свет пробегает по стенам строительной площадки и падает на лицо Тора. Он хмурится, поднимая руку, чтобы прикрыть глаза.
— Кто-то явно хочет умереть, — рычит он.
Я поворачиваюсь, чтобы проследить за светом, и вижу машину, ползущую к нам. Фары дальнего света включены, освещая переулок.
Двигатель глохнет, погружая нас обратно в темноту и тишину. Затем выходит одинокая, внушительная фигура, и хмурый вид Тора сменяется его фирменной ухмылкой.
— Двое из трех братьев Ямы за одну ночь? Должно быть, я сплю.
Мое сердце подскакивает к горлу. Анджело. Инстинктивно хочется убежать, и я смотрю из переулка на набережную и на темный океан, гадая, как далеко я успею пройти по пляжу, прежде чем меня поймают.
Но я не двигаюсь. Вместо этого я довольствуюсь тем, что смотрю себе под ноги.
— Раф здесь?