Снаружи с трудом заводится двигатель. Нахмурившись, я встаю и подхожу к окну, глядя вниз на подъездную дорожку. Габ смирился с сыростью и гнилью, и теперь он возится с любимой машиной моего отца Firebird, которая почти десять лет простояла в гараже. Ему абсолютно наплевать на дождь, льющий по его голой спине. Он слишком занят, скорчившись под капотом, с фонариком в одной руке и грязной тряпкой, засунутой в задний карман джинсов.
На прошлой неделе Габ просто появился и сказал, что приедет помочь с ремонтом дома, как я его и просил. С тех пор он бывал здесь каждый день, занимаясь ремонтом и переездом, и в процессе убирая все следы пребывания нашего ублюдочного отца из дома нашего детства. Вчера вечером, когда я высадил Рори, я увидел, что коробка для сигар нашего отца выброшена на помойку, а сегодня утром стопка картин Джорджио Моранди лежала на полу у дверей патио, холсты были изрезаны.
Нашему отцу нравились эти гребаные картины.
Я засовываю руки в карманы и некоторое время наблюдаю за ним. Мои мысли возвращаются к вишневому полю в Коннектикуте, и слова Габа гремят у меня в голове.
Я знаю, что ты сделал.
Я не знаю, откуда Габ знает, что я убил нашего отца, или почему он поблагодарил меня за это. Но с другой стороны, в наши дни я многого не знаю о Габе. Например, почему, черт возьми, он одержим идеей переделать наш дом и чем ещё он обычно занимается вместо этого. Но сейчас я вижу его чаще, чем за последние годы вместе взятые, и он счастлив, как никогда ранее, так что я точно не собираюсь все портить.
Я поворачиваюсь обратно, окидывая кабинет холодным взглядом. Это единственная комната в доме, к которой Габ ещё не приступил, и когда я спросил его почему, его взгляд потемнел, и он проворчал: — Чёрт возьми, ты сам можешь это сделать.
Комната выглядит точно так же, как и десять лет назад. Такой же письменный стол из красного дерева и книжный шкаф в тон. Одни и те же рамки, заполненные одними и теми же фотографиями. Единственное отличие — толстый слой пыли, покрывающий шкафы, и темное пятно на ковре за письменным столом.
Именно в этом месте у моего отца произошло неудачное кровоизлияние в мозг.
Я медленно прохаживаюсь по комнате, огибаю письменный стол и останавливаюсь спиной к двери. Отсюда мой взгляд скользит поверх рабочего места и через окно, где крутой холм спускается вниз и встречается с городом внизу.
Все это должно было принадлежать мне. Что-то, чего я не узнаю, мелькает у меня в животе, но прежде чем я успеваю дать этому название, на площадку перед домом въехала машина.
Какого черта здесь делает Тор?
Собираясь выяснить это, я поднимаюсь по лестнице и выхожу на переднее крыльцо, как раз в тот момент, когда Тор по горячим следам пересекает подъездную дорожку, используя стопку папок в руке как зонтик. Проходя мимо, он хлопает Габа по плечу, прежде чем остановиться под крышей.
— Черт возьми, — ворчит он, вытягивая шею, чтобы заглянуть через входную дверь в фойе. — Это что, привет из прошлого? Ты пытаешься его перепродать подороже?
— Не-а. Мы воспользуемся им как ночлегом, когда будем приезжать в город. Меня уже тошнит от того, что твой брат живет по соседству в Visconti Grand.
— Да. Держу пари, Данте тоже надоело сталкиваться с тобой в лифте. Вот, — он прижимает к моей груди конверт из плотной бумаги. — Большой Ал хотел, чтобы я передал тебе это.
Я смотрю на конверт.
— Что это?
— Хрен его знает. С тех пор как ты избавился от Макса, я стал его новым помощником. Он заставил меня доставлять тебе документы и…
Хлопает дверца машины. Мы оба поднимаем глаза и видим, как Аврора выходит через пассажирскую дверь.
— …нянчится с его сладкой крошкой.
Мое сердце подпрыгивает в груди, и я незаметно пробегаю взглядом по ее телу. Господи. Какого хрена она делает в этой крошечной юбке? Она едва прикрывает ее задницу. Чувство собственничества и похоти бурлят у меня под кожей, и мне приходится стиснуть челюсти, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица.
Тор поднимает на меня глаза, и наши взгляды встречаются. У него сводит челюсть, но он ничего не говорит о том, что видел на вечеринке по случаю помолвки.
— Куда вы направляетесь? — спрашиваю я, притворная беззаботность сквозит в моем тоне.
— Я везу ее на примерку платья.
— А что, клан Бухты планирует какое-то грандиозное мероприятие?
Он бросает на меня странный взгляд.
— На примерку ее свадебного платья, ты гребаный идиот.
Ком в моем горле становится ещё больше. Чтобы не сжать руки в кулаки, я вместо этого вскрываю конверт. Внутри находятся два документа, и по мере того, как я просматриваю их, мое хмурое выражение становится ещё более мрачным.
— Что? — Тор вытягивает шею, чтобы посмотреть на них. — Подожди, это что…
Я прерываю его, запихивая бумаги обратно в конверт и засовывая подмышку.
— Не твое дело, иначе ты бы уже знал.
Его взгляд становится жестче.
— Не выводи меня из себя, cugino. Это была заявка на получение разрешения на строительство в Заповедника Дьявола?
Лишь слабая толика облегчения мелькает во мне. По крайней мере, второго документа он не видел.
— Потому что я думал, ты уже сказал ему и Данте отвалить...
— Так и есть, — мои зубы сжимаются вместе. — И это было до того, как он убедил Аврору выйти за него замуж.
— В смысле? При чем тут это?
— Аврора выходит замуж за твоего отца, чтобы помешать ему строительство в заповеднике, — я наслаждаюсь замешательством, омрачающим его лицо, и киваю. — Конечно же. Ты не знал.
Он делает паузу, затем прислоняется к кирпичной кладке.
— Нет, я этого не знал, — бормочет он себе под нос, проводя большим пальцем по губе. — Я думал, что она такая же золотоискательница, как и все остальные.
— Нет. Она просто девушка с красивыми бедрами.
Он смотрит на меня снизу вверх, прищурившись.
— Большому Алу эта земля не принадлежит. Ты это владеешь ее.
— Ни хрена себе, Шерлок.
— Так почему же она думает иначе?
— Потому что твой отец — похотливый извращенец, который не может заполучить девушек того возраста, который ему нравится, без лжи и шантажа.
Его глаза сужаются, и я понимаю, что с моих губ сорвалось больше яда, чем нужно.
— Ты собираешься сказать ей?
— Нет, потому что тогда он убьет ее.
— Верно, — бормочет он.
Но я могу сказать, что это откровение выбивает его из колеи. Он осматривает двор и тихонько хмыкает, когда его взгляд останавливается на Габе.