Я направляюсь к винному шкафу и наливаю большую порцию виски. Она стоит по другую сторону прилавка, сжимая в кулаках рукава моего свитера.
— Все кончено?
Это, черт возьми, далеко не конец, на самом деле, все только началось. Но я бы отдал все, чтобы стереть панику с ее хорошеньких черт лица.
Я слегка киваю.
Она выдыхает все накопившееся в легких напряжение и кладет ладонь на стойку. Ее голова опускается, и она смотрит на меня из-под своих густых ресниц.
— Что теперь? — шепчет она.
Наши взгляды встречаются. За прилавком потрескивают статические разряды. Я ставлю свой стакан на островок и ослабляю галстук.
— У всех есть пять секунд, чтобы убраться к чертовой матери из моего дома.
Глава тридцать четвертая
От его приказа у меня перехватывает дыхание. Кухня очищается, и во внезапной тишине я понимаю, что не просто прислоняюсь к столешнице, я использую ее, чтобы собраться с силами. Мои ладони вспотели и не чувствуют мрамор под ними.
Анджело смотрит на меня.
— Итак, теперь ты застряла с ещё одним стариком.
— Полагаю, так оно и есть.
Его взгляд вспыхивает.
— Я достаточно взрослый, чтобы годиться тебе в отцы. Что этот факт заставляет тебя чувствовать?
Сердце бешено колотится, я изображаю скуку. Смотрю на него снизу вверх сквозь ресницы.
— Значит ли это, что теперь я могу называть тебя папочкой?
Мрачное веселье украшает его черты. Он слегка качает головой.
— Иди сюда.
Вот же лебедь.
У меня такое чувство, будто мы вернулись в темный коридор особняка Альберто, в ту ночь, когда он вытащил жемчужное ожерелье Виттории из моего лифчика. Тогда у меня возникло ужасное желание убежать от него, и я чувствую тот же инстинкт сейчас, даже при ярком освещении кухни. Даже несмотря на то, что он спас меня от наихудшей участи из всех возможных. Даже несмотря на то, что он уже видел меня обнаженной и уязвимой во всех возможных смыслах.
С моим сердцем, пытающимся найти естественный ритм, я обхожу остров и вхожу в логово льва. Как только я оказываюсь на расстоянии вытянутой руки, его рука протягивается и обвивается вокруг моей шеи сзади, его большие пальцы вплетаются в мою косу. Он зарывается лицом в мое горло и издает восхитительный, животный звук, который я всем сердцем ощущаю между своих бедер. Прикосновение. Настоящее, чувственное прикосновение. Я растворяюсь в нем, моя грудь прижимается к его рубашки. Мои соски напрягаются в предвкушении, и я практически схожу с ума при мысли о том, что он прикасается к моей коже.
Он проводит кончиком носа по моей шее, как будто вдыхая мой запах. Его стон отдается в такт моему пульсу.
— Черт, детка. Я слишком долго ждал этого.
Обхватив одной рукой мое горло, другой он обхватывает меня за талию и поднимает на стойку. Тыльная сторона моих голых бедер соприкасается с холодным мрамором, посылая мурашки по спине. Это разительный контраст с теплом его бедер, когда он протискивается между ними.
Я разваливаюсь на части, как дешевый костюм, каждый раз, когда он прижимает свой теплый рот к моему горлу, мне кажется, что он распаривает ещё один шов. Я наклоняю голову, чтобы предоставить ему больше доступа, потому что желание ощутить эти губы на каждом дюйме моего тела сводит с ума.
Его руки грубые и отчаянные, когда они пробегают по моим ребрам к бедрам и возвращаются под свитер, оставляя обжигающую дорожку на моей обнаженной коже. Под его свитером, который я нашла в корзине для белья в подвале. Целый напряженный час я думала, что призрак его запаха будет последним разом, когда я почувствую его, и все же я здесь, пью его мужской аромат прямо из источника.
Я хватаюсь за края стойки и выгибаю бедра, мое тело умоляет приблизиться к нему. Его эрекция давит на внутреннюю сторону моего бедра, заставляя мои веки трепетать. Он так близко, но недостаточно. Меня тошнит от его поддразниваний, это все, что я когда-либо знала с ним. Прикосновение кожи к моему заду, его горячее дыхание в восхитительной близости от моего клитора. Никогда не прикасаясь, никогда не чувствуя. Не по-настоящему. Поэтому я сдвигаюсь вперед на дюйм, пока его выпуклость не оказывается именно там, где мне нужно, прижимаясь к влажному пятну на моих трусиках. Внезапно его руки крепче обхватывают меня за талию, удерживая на месте. Мы встречаемся взглядами, его глаза темнеют от раздражения, и именно в этот момент я понимаю, что он хочет, чтобы все было, как он скажет. Я тоже.
Его взгляд опускается на мою грудь, заставляя меня вздрогнуть.
— Сними это.
— Ты сними, — огрызаюсь я в ответ, просто чтобы не быть мелочной. Несмотря на все, что он для меня сделал, какая-то часть меня все ещё испытывает горечь из-за того, что он ушел, не сказав ни слова. Он не может просто ворваться в мою жизнь и потребовать, чтобы я разделась для него.
Его взгляд сужается. Я вздрагиваю, когда он делает шаг назад. Мои пальцы дергаются, чтобы зацепиться за петлю его ремня и притянуть его обратно ко мне. Но он выдвигает ящик стола и возвращается с кухонными ножницами и безумным выражением в глазах.
Прежде чем с моих губ срывается вздох, он оттягивает ткань и проводит ножницами по середине свитера, от подола до выреза. Он спадает мне на плечи и падает на островок позади меня.
Я смотрю на него в шоке, новый, неистовый пульс учащается в моем клиторе.
— Мне нравился этот свитер.
— Ты можешь забрать все мои свитера.
Его пристальный взгляд наэлектризовывает низ моего живот и ложбинку между грудями, когда он исследует каждый дюйм моей обнаженной кожи. На мне только белые стринги и лифчик в тон, и, не раздумывая, я расстегиваю его и позволяю ему упасть на пол.
Его лицо остается безучастным, но то, как его руки сжимаются в кулаки, дает мне небольшое представление о том, о чем он думает. Он облизывает губы и тянется за своим виски. Делает большой, медленный глоток, все ещё разглядывая мое тело поверх ободка.
Я чувствую себя опьяненной его вниманием, и это самый захватывающий трепет, который я когда-либо испытывала. Лучше, чем любой грех, который я когда-либо совершала, лучше, чем стоять на краю обрыва.
Он делает шаг вперед, хватает меня за подбородок и наклоняет мое лицо к своему.
— Раздвинь для меня ноги, — его команда черствая и грубая, скребущая по моему позвоночнику, как наждачная бумага.
Но я знаю, что происходит, когда я не подчиняюсь.
Я раздвигаю бедра, и его руки прокладывают неровную дорожку вверх к моей киске, где кружево моих трусиков соприкасается с внутренней стороной бедра. Он крепко сжимает меня там, его кончики пальцев исчезают в моей плоти. Вот же лебедь. Напряжение ощутимо, и я приподнимаюсь на локтях, чтобы погреться под его лучами. Его грубая подушечка большого пальца находит мой клитор сквозь кружево, и он проводит по нему, посылая электрический разряд по моим венам. Мой стон переходит в шепот, когда его горячий рот захватывает мою грудь, его язык твердый и влажный, когда он проводит по соску.