Лицо Лехи было очень бледное, а на лбу блестели бисеринки пота.
-Помоги, - прошептал он и свалился прямо на меня.
Я повел руками по его спине, пытаясь приподнять тело друга. Пальцы наткнулись на что-то мягкое и липкое. Алехин сдавленно охнул и как будто очнулся. Черная футболка в районе спины была насквозь пропитана красной жидкостью. На ум сразу пришли изуродованные после автокатастрофы тела родителей, которые мне пришлось опознавать в морге, как единственному живому совершеннолетнему члену семьи, и меня замутило. Однако сейчас не время выблевывать свои внутренности. Грозный, молчаливый и крутой парень просил о помощи.
-Эй, Леха, что делать? Лех, ты только не отключайся! Не молчи! Я сейчас скорую вызову! - на одном дыхании взволновано проговорил я, поудобнее устраивая раненное тело на диване спиной вверх.
-Ссс... Не надо сскорую, - с усилием сквозь зубы прошипел друг. - Номер... в мобильнике... Костоправ...
Я минуты две метался по комнате, переворачивая все верх дном в поисках телефона, пока не догадался на него позвонить. Обнаружив мобильник почему-то под компьютерным столиком, я только с третий попытки сумел залезть в контакты, настолько дрожали мои руки. «Костоправа» в списке определенно не было, зато обнаружился «Коновал». Решив, что хуже все равно не будет, я я нажал на вызов.
-Алехин... - раздался в трубке сонный голос после десятого гудка. - Восемь часов утра. Я всю ночь кого-то резал... Если что-то несрочное, пущу на органы.
-Это его друг. У Лехи рана открылась. Он сказал в скорую не звонить. Если вы врач, то приезжайте быстрее, - скороговоркой выпалил я.
-Доигрался, бандерлог, - спокойно произнесли на другом конце телефона, а после еще и зевнули. - Друг, значит? Успокойся, френд, сейчас скажу, что надо сделать. Значит так, сначала...
Тело с дивана уже не подавало признаков жизни.
-Какое, к черту, скажу? - не выдержав, проорал я в трубку. - Леха тут умирает. Тащи сюда свой зад немедленно, а не то я...
-Воу, да ты не фрэнд, а бретёр! Уймись уже, а то твой Леха, чего доброго, и правда помрет. Не могу я приехать. По слогам повторяю: не мо-гу! Видел около подъезда стоит серебристая «Хонда»? Так вот, пасут твоего Леху. И если к нему приедет скорая или я, такой красивый, то его точно укокошат, а защитить он себя сейчас не сможет. Так что выполняй то, что я тебе сейчас скажу, и он выживет. А если нет, то хоть печень ему вырежи, а то мне на работе вечно органов не хватает...
Выслушав этот монолог, я предпочел заткнуться. Время шло, а лехина рана сама собой не затянется. Вскоре все насмешки Коновала я воспринимал как фон на заднем плане, но инструкции выполнял последовательно и четко. Правда, с того времени, как я увидел кровь все прошло как во сне. Остановка крови, промывка раны, зашивание, бинтование... Да я даже иголку и спирт искал машинально, что уж говорить о более сложных вещах, которые мне делать никогда не приходилось! И, наверное, хорошо еще, что эмоции отключились, иначе я бы точно где-то ошибся. Единственное, что я смог запомнить, так это то, что ранение было пулевым. Теперь я точно уверен, насчет его работы вчера Леха не соврал.
-Молодец, бретер! Хвалю! Теперь перепиши мой номер в свой мобильник и можешь отдыхать. Будем друзьями по переписке. Ну, и если твой Леха все же помрет, то тоже звони, не стесняйся. Я помогу закопать труп. Чао!
Тело плавно опустилось на пол, словно из него вынули кости. Осталось только ждать.
Меня настолько ошарашило и выбило из колеи все происходящее, что я даже не сразу сообразил, что на полу холодно и вообще мне нужно в туалет. На трясущихся ногах я добрался до белого друга и сделал свое грязное дело. Когда зашел в ванную и опустил голову под струю холодной воды, меня немного отпустило. Зато теперь нещадно завыл желудок. Я дополз до кухни и посмотрел на настенные часы. Был уже вечер. Универ, работу я пропустил... Но сейчас не до этого! А вот сестре позвонить надо, чтобы не волновалась. Иду обратно в комнату. Мобильник остался на том самом месте, на котором это испытание моей дружбы закончилось. Дрожащими руками набираю домашний номер и хриплым голосом успокаиваю зареванную Нину. Она явно решила, что меня украли инопланетяне или еще что похуже, и единственное, что её останавливает от похода в полицию, так это несовершеннолетие. Все же я сказал, что приду утром, и впервые нарушил данное ей обещание. Объяснять ей ничего не стал: врать не хотелось, а говорить правду, которую даже я не должен знать, нельзя. Спустя полчаса, когда сестру отпустило, и она перестала плакать, серенады в моем животе стали настолько громкими, что Нина услышала их по телефону. Мне милостиво разрешили пойти поесть.