– Нет, я –
– Хочешь, покажу?
– Э?..
– Хочешь, покажу, что у меня под этой повязкой?
Мей прикоснулась кончиками пальцев левой руки к белой повязке. Правая рука взялась за шнурок, обхватывающий ухо.
В полном шоке и недоумении, я не мог отвести взгляда от движений ее рук. Фоновая струнная музыка в какой-то момент прекратилась. В этой чуднОй подвальной комнате, наполненной молчанием и безголосыми куклами, меня охватило ощущение, будто Мей делает что-то непристойное; я попытался скинуть это ощущение.
Теперь уже в любой момент…
Повязка Мей спАла. Увидев ее левый глаз, я ахнул.
– Э-это…
Пустой синий глаз.
– Это… искусственный глаз?
Совсем как у куклы в гробу.
Он не имел ничего общего с черным правым глазом, устремленным на меня. Этот синий глаз был в точности как те, в глазницах куклы; он блестел так же безжизненно…
– Слева у меня – «глаз куклы», – шепотом произнесла Мей. – Он видит то, что лучше бы не видеть, поэтому обычно я его закрываю.
…Это не очень-то многое объяснило.
Я не понимал ни что она имела в виду, ни почему она все это делала.
У меня опять начала кружиться голова. Дыхание стало хриплым, сердце, казалось, колотилось прямо в ушах. И все тело охватил холод еще сильнее, чем прежде.
– Ты себя нормально чувствуешь?
В ответ я вяло качнул головой. Глаз Мей, который не был «глазом куклы», сощурился.
– Возможно, здесь все-таки не самое лучшее место, если ты не привык.
– В смысле?
– Куклы… – начала было Мей, потом замолчала. Вернула повязку на место и продолжила: – Куклы пустые.
Пустые, в сумраке Ёми…
– Куклы – это пустота. Их тела и сердца – полная пустота… вакуум. Эта пустота похожа на смерть.
Мей продолжала говорить, будто открывая мне тайны мира смертных.
– Пустые вещи хотят заполнить себя чем-то. Когда их помещают в такое замкнутое пространство с таким равновесием… становится плохо. Поэтому. Ты не чувствуешь, что из тебя высасывают? Высасывают все, что внутри?
– Ага…
– Ты перестанешь обращать внимание, когда привыкнешь. Идем, – Мей беззвучно прошла мимо меня и направилась к лестнице. – Наверху получше.
5
Старухи за столом у входа уже не было. Интересно, куда она делась. Отошла в туалет? Струнной музыки по-прежнему не было слышно, и в унылом магазине-выставке царила гробовая тишина. Как будто «смерть» действительно была где-то рядом…
Мей без колебаний села на диванчик, где я оставил сумку. Она молчала, и я тоже молча сел, повернувшись к ней вполоборота.
– Ты сюда часто ходишь? – осторожно начал я расспрашивать.
– Думаю, да, – сухо пробормотала Мей.
– Ты живешь где-то рядом?
– Ага.
– Тут… на вывеске снаружи написано: «Пустые глаза…» Так называется этот магазин – ну, выставка?
Мей молча кивнула, и я продолжил:
– А что такое «Студия М»? Такая табличка под вывеской.
– На втором этаже кукольная мастерская.
– Там делают кукол?
– Там делают кукол Кирики, – поправила Мей.
– Кирика?
– Пишется с помощью кандзи «туман» и «фрукт». Так зовут женщину, которая делает кукол в студии наверху.
Тут я вспомнил, что видел это имя на табличках возле некоторых из кукол, выставленных на первом этаже. И, кажется, возле некоторых из картин.
– Куклы в подвале тоже ее? – Я кинул взгляд на лестницу. – Там ни одной таблички нету.
– Думаю, там они все ее.
– И та, в гробу?
– …Да.
– Эта кукла… почему она… – я просто не мог не спросить. – Почему она так похожа на тебя?
– Не знаю, – Мей, приподняв голову, ушла от ответа. Притворялась? Похоже на то.
Уверен, у нее есть основания для этого. Наверняка она знает. И все же…
Я тихо вздохнул и уткнулся взглядом в колени.
У меня была уйма вопросов. Но что именно спрашивать и какими словами? Блин. Чего об этом размышлять. Вряд ли тут найдется ответ, в который можно ткнуть пальцем и сказать: «Вот! Вот идеальное решение».
Собрав волю в кулак, я наконец приступил.
– Я уже спрашивал, когда мы разговаривали на крыше. Когда мы впервые встретились в лифте в больнице, ты что-то держала. Это тоже была кукла?
В прошлый раз она не стала отвечать. Но сегодня реакция Мей была другой.
– Да.
– Ты говорила, тебе надо «отнести ее» куда-то?
– …Ага.
– Ты же вышла на втором подвальном этаже, да? Ты шла в морг?
Мей резко отвела взгляд, будто спасаясь от чего-то, и в помещении вновь повисло молчание. Если бы ответ был «нет», вряд ли она бы так сделала. Ну, мне так показалось.
– В тот день – двадцать седьмого апреля. Я слышал, в больнице умерла одна девочка. Ты не…