- Это мое! - заявила храбро Каллисто, однако, на почве всего происходящего - это было полным безумием.
Каллисто стали подносить прямиком к раскрытым челюстям и, поняв, что ее сейчас съедят, - она отчаянно, словно очнувшись от покорности перед неминуемой участью, стала дергаться и обжигать биотикой сдерживающие ее усы. Она добилась лишь того, что ее еще раз встряхнули, а после - обвили теснее тело, начиная душить, словно растягивая мучения. Когда Каллисто оказалась вплотную к разомкнутым клешням, она в каком-то последнем рывке вырвала руки и приложила ладони к голове Калрос, у основания чувствительных усиков.
Ее глаза вновь заполнились тьмой, а сама Каллисто предприняла самую безумную и отчаянную попытку, которая могла только прийти в голову разумному существу - слить свой разум с разумом Калрос.
В голове у Каллисто тут же все взревело, словно в ее слуховые каналы ударил ультразвуковой сигнал, заставив ее несколько взвыть, но, несмотря на яркие мучения - она через силу влезала мысленно в голову этому древнему существу.
Шла незримая борьба двух разумов, где Калрос пыталась отчаянно блокировать сознание, но при этом - не пыталась как-либо причинить вред физически, концентрируя все силы ментально. Борьба была отчаянной, жесткой, из которой, в конце напряжённой схватки, Каллисто вслух и мысленно вскрикнула:
- Заткнись и слушайся меня!!
Калрос издала громкий рев, однако, покорно разлеглась на песке, отпустив азари. Мысленный контроль, который приносил адские мучения. Такими темпами - в ее мозг могла ударить кровь, медленно убив, от изнурения. Однако, в мысленном потоке послышался голос самой Калрос:
«- Я хранительница этих пустынь…никто не смел бросить мне вызов, вот уже как десятки тысяч лет… Ты, подобно той, что была до тебя…»
«- До меня?»
«- Измученное дитя, которое я пощадила… Она, также как и ты - престала здесь, ища смерти..»
Каллисто было больно, каждое слово Калрос отзывалось огромным психологическим мучением и давлением, но, из последних сил - Каллисто приказала:
«- Покажи мне…»
В ее глазах зарябил водоворот расплывчатых воспоминаний.
***
Калрос была бесконечно Древним и могучим существом, что гордо несла свое звание – «Гроза Пустынь». Она опустошала города, сжирала караваны и тех глупцов, что бросали ей вызов. Она была настолько великой, что победила одного из тех, перед кем трепетали все народы Галактики.
Всех тех, кто ступал на ее территорию - она безжалостно истребляла, и мало кто проходил ее пределы, оставшись в живых.
Но однажды, с востока, пришла тщедушная сошка. Тонкая голубая тростинка, по сравнению с бронированными ящерами, что приходили чаще. Из любопытства о том, что тут делает эта маленькая букашка - Калрос наблюдала.
Тростинка шла, не спала и не сбавляла шага. Шла все дальше, после чего - она безвольно не повалилась на песок, утомленная зноем, голодом… Калрос чувствовала, что маленькое сердце все еще билось внутри ее груди. От часа к часу - ее биенье замедлялось, но тщедушная голубая соломка была жива.
Когда же нагрянула песчаная буря, укрывшая ее слоем песков - соломка и тогда не умерла. Она была все еще жива. Долго и любопытно Калрос наблюдала за маленькой сошкой, после чего - подобно честной царице своей пустыни - она отдала должное этой маленькой сошке.
Когда буря стихла, Калрос зашевелилась и вместе с этим - пески и земля зашлась ходуном. Ее голос, звучащий из глубины золотистых песков, приказал сошке:
«- Живи.»
Впервые, за несколько дней, что маленькая, слабая сошка лежала на песке - она усилием воли зашевелилась, а после, сипло и как-то скорбно прошептала:
- Я не хочу жить… - глаза Офелии стали мутными, пустыми и поблекшими. -…мои глаза… Я…я ослепла? Богиня, дай мне умереть…
«- Ты слишком сильная, чтобы умереть сейчас…» - послышался голос внутри ее создания.
- Я ослепла, сломлена и нахожусь среди пустыни… Зачем и ради чего мне жить?… Я не хочу жить…
«- Живи, потому что можешь жить…»
- Отстань от меня…если не хочешь убить… Прошу, убей меня… Я и так достаточно измучилась…
«- Глупо умирать, если ты можешь жить… Встань. Если не можешь бежать, - иди. Не можешь идти, - ползи..»
- Зачем? Ради чего?… Я просто хочу спокойно умереть. С честью, покорно…
«- Заслужи это.»
Эти слова заставили Офелию вздрогнуть. Она в оцепенении глядела слепым взором в пространство, после чего - шатаясь, встала на ноги, медленно, почти падая - она стала идти вперед. Шла, пока ноги не перестали ее держать. Когда же рухнула - ползла, пока в итоге не подобралась к холодной пещере, которая обещала прохладу и убежище от палящего зноя.
Сама того не понимая, на исходе сил и жизни - она добралась до своего спасения. Как бы она не стремилась избавиться от своей жизни - она была безмерно счастлива, добраться до хладного места с небольшой влажностью на стенах. Подобно растению, она припала боком к влажной стене, чувствуя, как ей становится легче и лучше.
Пусть слепа, сломлена, потеряна и устала, но она спасена. Она выживет…
Проходит так много времени слепого молчания, когда Офелия подает голос:
- Что же мне делать?
«- Живи.» - Кротко доносится из толщи золотистых песков.
И Офелия жила, повинуясь таинственному голосу, что дал ей спасение. Но проходило еще больше и больше времени, Офелия принимала свою слепоту, стремясь узнавать свое окружение и вслед за этим, к ней пришло понимание того, что за существо являлось ее таинственным хранителем. И Офелия сипло спрашивала это могучее существо:
- Зачем ты спасла меня?
Калрос долго не отвечала, но в итоге, от нее донеслось:
«- Ты слишком сильная, чтобы умирать вот так…»
Офелия искала в своем спасении более глубокий смысл, но так или иначе - в течение долгих лет - Тайрис провела подле Калрос, что была ее единственным собеседником и тем - неразговорчивым. Когда же прошло некоторое время - Офелия ушла, сказав нечто напоследок, что Калрос не уловила.
Она вернулась спустя несколько веков. Вернулась более сильная, но более сломленная, чем раньше. Она отдала Калрос ключ, попросив, чтобы та охраняла его от любого, кто захочет им завладеть. Калрос согласилась, а Офелия ушла, больше не возвращаясь…
Прошло множество веков и эпох, пока ключ, недвижимо, - лежал в той пещере, нетронутый и никем не заинтересованный. Под защитой. Под взором могучего существа. Так, чтобы никто и никогда не забрал его…
***
Каллисто упала навзничь. Ее колотило изнутри, мозг кипел, а голова раскалывалась с такой силой, словно ее били об стену. Смутно она почувствовала, как некто подхватил ее на руки, после чего положил на мотоцикл.
Калрос, очнувшись от вмешательства в свой разум, взревела с такой силой, что все вокруг невольно содрогнулось. Она с остервенением кинулась в погоню, стремясь отомстить за невольно брошенный ей вызов.
Самара, которой удалось подхватить и унести Каллисто как можно дальше, всеми силами старалась оторваться от погони, интуитивно поворачивая, уклоняясь от ударов чудовища. Когда же они добрались до города, то двигатель «Разящего» не выдержал и заглох.
Разгневанная Калрос устремилась в рывке в атаку, однако, в ее голову внезапно прилетел лазерный взрывной залп. В воздухе послышался звук реактивных двигателей, вперемешку с последовавшими залпами других боеголовок.
На виду показалась эскадрилья из трех кораблей, что тут же начали обстрел. Калрос взвыла, быстро переключила свое внимание на корабли, а летящий с другой стороны челнок приземлился рядом с двумя азари. Из него тут же выскочил Грюнт:
- Внутрь, быстро!
- Рада видеть тебя, Грюнт.
- Самара! – кроган радостно оскалился, однако, рев праматери молотильщиков, привел его в чувства. - Садитесь, пташки, мы разберемся с этим старым червем! Неужели Т’Сони думала, что я посмею бросить ее в одиночку?
Самару и Каллисто тут же посадили в челнок, и тот поднялся в воздух, пока Грюнт, сев в один из кораблей - возглавил атаку. Когда же Калрос отступила, вся небольшая эскадрилья взяла курс обратно в сторону женского клана.