Каллисто медленно подошла к храму, где бродили несколько азари. Среди них было две фигуры, облаченные в темные изящные робы. Их глаза были закрыты плотными тканями, словно длинный капюшон. Открыты были лишь губы и нос, а руки каждой из них были увешаны в звенящих браслетах.
Каллисто всегда сторонилась храмов их народа, считая себя какой-то чужой среди всех. Она не испытывала большой веры, но подобно каждому существу, что оказывался на краю отчаяния и страха - она также молилась Атаме. Например, когда к ее виску приставили дробовик.
Она как-то робко, неуверенно и чуть отстраненно подошла к входу в храм, где все пространство было занято тремя статуями Богини, что отображала три стадии азари. Возле каждой статуи стояли разные азари, как положено - по стадии возраста. Многие молились, вставая возле своей статуи, иные разговаривали между собой, что-то обсуждая, некоторые слушали и обращались к послушницам.
В стенах каждого храма всегда была главная матриарх. Матриарх этого храма стояла в строгом уединении возле статуи огромной Атаме, что отображала саму Богиню. Возле той статуи был алтарь, на котором многие оставляли свои подношения в виде цветов, скромных побрякушек и других вещиц.
Каллисто тихо, как можно более незаметно бродила по храму, стремясь быть незамеченной. Ей просто хотелось послушать песни, которые жрицы пели здесь. Они, против воли, заставляли ее злобу и горе утихнуть…
- Дева, кто впустил тебя сюда? - Каллисто вздрогнула, когда услышала голос позади нее.
- Мне нельзя тут находиться? - не удержалась от ехидства Каллисто, а окликнувшая ее жрица подошла ближе.
- Ты пылаешь в гневе. Тут - обитель спокойствия…
- Возможно… Простите, я действительно очень злюсь и это выше меня.
- Пожалуйста, покинь храм…
- Сестра, это неправильно, - послышался иной голос, на тон ниже. - Мы должны помогать всем, кто ступил на порог нашего храма…
Каллисто обернулась к более высокой жрице, чья улыбка…заставила Каллисто невольно улыбнуться в ответ. Она, словно заблудшая во тьме, последовала за единственным источником света, коей стала эта жрица. Она медленно поманила ее за собой, и они отошли в отдаленное от других место, где открывался вид на красивую мозаику с Богиней.
- Ты веришь в Богиню?
- Знаете, - улыбнулась Каллисто. - Я предпочитаю придерживаться словам – «атеистов нет в окопах»…
- И все-таки ты здесь.
- Случайно набрела. Решила зайти. - Пожала плечами Т’Сони, не отрывая взора от мозаики.
- Ты боишься. - Донеслось от жрицы, и Каллисто переключила на нее свой взгляд. - Ярость. Горе. Скорбь. Тебе больно. Не хочешь рассказать?
- Рассказать? Подобно людям, что говорят – «покайся в своих грехах, дитя мое».
- Ты - азари.
- Я злюсь, потому что моя мать скрыла от меня нечто очень важное. Это привело меня в горе и скорбь.
- Разве твоя мать не пыталась остановить как раз это? Она хотела уберечь тебя, потому, ей пришлось молчать…
- Моя мама всегда скрывала очень многое… Но сейчас… Я как будто себя не узнала, потому что скрытое имело слишком большую цену… – жрица положила теплую ладонь ей на лоб, после чего, кротко что-то шепнула.
- Тебе стало легче? - спросила она после маленького ритуала.
- Да… - внезапно прошептала пораженно Каллисто, думая, что ее ничто не сможет уравновесить. -…спасибо.
Каллисто уже хотела двинуться на выход, как внезапно до нее донесся голос жрицы:
- Дитя с фальшивым именем, коснувшаяся тебя, молится за тебя каждую ночь…
Это заставило естество внутри Каллисто странно замереть, а ее тут же с изумлением обернуться. Жрица молчаливо сложила руки в особом жесте, а Каллисто с дрожью в голосе спросила:
- Откуда вы знаете?
- Я не знаю, - улыбнулась краешком губ жрица. - Это все - она…
Каллисто сжала зубы, ее горло вновь сдавили слезы, из-за чего она мучительно прошептала:
- Можно…можно мне помолиться за нее? Вы поможете?
Жрица благосклонно улыбнулась, поманила за собой, и они остановились перед большой статуей самой Богини, где стоял алтарь с подношениями. Жрица опустилась на колени, Каллисто повторила за ней.
- Повторяй за мной, - кротко проговорила жрица.
Каллисто кивнула, и каждое слово жрицы она повторяла с особой расторопностью, единожды прервавшись от вопроса жрицы:
- Как ее настоящее имя?
Каллисто помедлила, посмотрев по сторонам, тихо прошептала:
- Это обязательно?
- Ты несешь молитву любимому человеку. Все зависит от тебя - хочешь ли ты донести молитву до фальши или маски, или же - до самой сути…
Каллисто опустила взгляд, вгляделась в высеченное лицо их Богини, чье лицо было в вечном каменном спокойствии, а ловкие руки сотворивших ее из камня - отобразили в ее глазах ласку и любовь. От взгляда статуи Каллисто стало немного легче. Она ощутила себя… в безопасности?…
- Немезида… Ее настоящее имя Немезида… - прошептал голос Т’Сони и их молитва возобновилась.
***
Она заперлась в подвале. Глубоко в доме, где ее единственным другом была Пандора. Внутри Каллисто все постыло. Она была опустошена…
-«Я чувствую твою пустоту…»- шептал голос Пандоры в ее голове, и по телу азари тут же проходилась успокаивающая дрожь. – «Позволь мне слиться с твоим разумом?…»
- Нет…прошу, Пандора… спасибо…я не хочу кого-то впускать сейчас в свой разум…
- «Внутри тебя такое горе, что я невольно хочу взвыть… Каллисто…»
- Прости, - азари всмотрелась в блики аквариума.
Она сидела в темноте, смотря в светящиеся аквариум Пандоры, где та плавала и была серьезно обеспокоена состоянием своего друга. Она наворачивала круги, смотрела на угрюмую азари, жутко волновалась за ее состояние. Она знала, что ей плохо и знала, что может помочь ей… Ее руки уткнулись в стекло, глаза взволнованно прищурились.
- «Поплавай со мной…» - стала просить Пандора, но Каллисто знала, что она попробует погрузиться в ее мысли, чего она не хотела.
После слияния разумов с Пандорой - она чувствовала себя очень спокойно, живо и правильно. Свойство ее тела и разума было в том, что она подобно губки - впитывала в себя чужие… Переживания, тоску… Пандора была… проводником электро-импульсов, создаваемым психологическим фоном.
Проще говоря - слияние разумов заставляло работать мозг несколько по-другому, открывая потаенные уголки воспоминаний, впитывая сильные импульсы, отвечающие за эмоции. Для Пандоры это ничего не приносило, но для ее партнера – огромное психологическое облегчение.
Подобной терапией занимались многие азари-психологи, но Каллисто считала, что это бегство от проблем, ведь сами неприятности не решатся. Да, есть станет легче, но лишь только и всего. Каллисто не хотела избавлять себя от эмоций, пусть и пагубных. Однако, перспектива была очень манящей…
- Я не хочу лишать себя этого…
- «Чем хороши эмоции гнева и горя? Я не хочу видеть тебя такой… Ты ведь можешь успокоиться и…»
- Нет, спасибо… Я хочу лишь побыть наедине со своими мыслями. Только через боль я смогу понять иную сторону…понимаешь? Я не хочу ее лишаться…
- «Это связано с Чезой?»
- Да. Прошу, Пандора, не пытайся лезть ко мне в голову… - Каллисто не любила эту сторону характера Пандоры, когда она упрямо шла к своей цели, поперек остальных аргументов.
Она была до жути капризна и любопытна…
- «Каллисто…»
- Я поплаваю с тобой, но ты должна пообещать, что не залезешь ко мне в голову…
Пандора наклонила голову в бок и, иронично покачав головой, кивнула, махнув хвостом.
Каллисто вздохнула, на ее лице отобразилось спокойствие, вместо угрюмого выражения, какое не сходило с лица уже два дня, как она заперлась тут. Она впала в апатию, время тянулось для нее то медленно, то быстро… Все будто перестало иметь значение. В ней кипел страх того, что Самара настигнет Чезу или Чеза…попробует убить Самару.
Такое и в кошмарном сне было сложно представить, чтобы два дорогих сердцу существа… Т’Сони пыталась об этом не думать, но мысли о том, что в итоге из этого может выйти…они не давали покоя, заставляя до истерики впадать в уныние.