Встреча с депутатом вернула Барбюсу настроение уверенности и надежды. Еще много в этой стране людей, готовых встать стеной, чтобы преградить дорогу фашистскому чудовищу!
2
В 1933 году Барбюс провел в СССР два месяца: визит вежливости в Академию наук (в феврале этого года его избрали почетным академиком), заглянуть к маленьким загорелым друзьям в Артек. И собрать побольше материала об истории страны и о партии. Ведь Барбюс работал над новой книгой о Советском Союзе.
Но задерживаться здесь он не мог. Предстояло путешествие в Америку. Он едет туда как председатель Всемирного комитета борьбы против войны и фашизма.
Чертыхаясь, заполняет Барбюс обязательную и единственную в своем роде анкету для въезжающих в Штаты. Он письменно заверяет, что едет в США не затем, чтобы заниматься там воровством.
После долгих проволочек два вечных странника — Барбюс и его секретарь оказываются на борту парохода «Беренгария». Каюта Барбюса приобретает обычный для его рабочего места вид: поток бумаг и клубы табачного дыма. Барбюс готовится к выступлению на Американском конгрессе против войны и фашизма.
Наконец 29 сентября они прибыли в Америку.
В Нью-Йорке Барбюса встретила толпа со знаменами и транспарантами. Ветераны войны, одетые в свою старую форму, сомкнулись вокруг него, повисли на крыльях его машины. Тотчас по приезде Барбюс выступил на многолюдном митинге. На другой день начались заседания конгресса.
Среди многих тысяч людей, делегатов и гостей конгресса, были представители разных социальных групп и разных партий. Ясная позиция Барбюса, его преданность идее объединения миролюбивых сил внушали уважение.
Филадельфия. Вашингтон. Балтимора. Питсбург. Ири. Кливленд. Детройт. Чикаго. Бостон. Нью-Хевен… Поездка его по Америке была триумфальной, и главный успех ее заключался в том, что многие американцы были вовлечены в глубокие раздумья о судьбах мира и увидели свет надежды в объединении против войны и фашизма.
Через год, в беседе с корреспондентом «Литературной газеты» Барбюс скажет о «пробуждении социалистического сознания у американцев».
…Когда 25 ноября 1933 года пароход «Иль де Франс» проходил мимо статуи Свободы, освещенной лунным светом, один из пассажиров сказал:
«Одного негритянского вопроса, мерзости, ужаса и жестокости закона Линча (если можно применить слово «закон» к этим проявлениям бесстыдного средневекового бандитизма) было бы уже достаточно, чтобы эта статуя выглядела как кощунство».
Этот пассажир, предельно утомленный, был Анри Барбюс, сделавший нечто очень важное для того, чтобы поколебать бронзовое спокойствие символа американской «демократии».
Болезнь не простила Барбюсу перегрузки в Америке. Она свалила его сразу же, как только он ступил на землю Франции. Врачи снова обязали его лежать и не утомляться. Никакого умственного труда! Умственного труда, без которого Барбюс не мог жить, как без воздуха.
В этот насыщенный событиями год новая мечта захватила Барбюса. Возникший перед ним образ был необыкновенным и величественным, творческая задача — очень сложной.
«И кто бы вы ни были, этот человек думал о вас», — написал Барбюс о Ленине. И он часто думал: «Каким же был этот человек?»
Случилось так, что умеренный, даже скорее правый издатель Ридер передал в руки Барбюса бесценный материал.
Альфред Курелла приехал в «Вижилию» без предупреждения, понимая важность своей миссии. Он сообщил, что Ридер ждет от Барбюса предисловие к книге «Письма Ленина к родным». Перевод писем лежал у Барбюса. Он то и дело возвращался к ним, погружался в их кристально-чистую атмосферу. Перед ним представал образ «самого человечного» человека на земле. Часто, задумавшись, он машинально набрасывал на листе бумаги: «L’Homme…»… «L’Homme…»[18]
Человека, брата, сына, мужа увидел он в этих письмах.
Любовь великого человека к спутнице жизни поражала воображение Барбюса-художника. Он говорил Альфреду Курелле, что нужно показать, какой это был «пример прекрасного, совершенного союза мужчины и женщины».
Он увидел, что перед ним вырисовываются живые черты портрета Ленина и что он мог бы написать этот портрет.
…Живя в Омоне, Барбюс наезжает в Париж — в комитет, в редакцию журнала «Монд», на встречи с товарищами по партии, по Амстердамскому движению. Часто на Национальной дороге № 2 можно было видеть светлый «пежо», автомобиль одной из последних французских марок, за рулем которого сидел Барбюс. Как правило, он ездил не один. В Омон, как бывало в Ферней к Вольтеру, спешили многие. Не только по неотложным делам, но и просто для того, чтобы увидеть одного из крупнейших передовых писателей современного Запада.