— Разве больше в вашем городе некуда пойти? — спросила его Рита, когда он однажды вызвался проводить ее до гостиницы.
— Есть, конечно, — ответил инженер и в свою очередь спросил: — Вы знаете, с чем я в цирке категорически не согласен? Со словом «представление». Я бы его заменил, ведь «представлять» — значит «притворяться». А у вас все честно, попробуй притворись канатоходцем или жонглером!
Рита рассмеялась, а ее спутник продолжал:
— И чего только в цирке нет! И люди, и лошади, и слоны, и удавы, и собаки, и орлы, и атлеты, и балерины — и все это в движении. Тут и хохот, и страх, тут все по-настоящему, тут всему веришь… А что сказать о театре, о таком, например, как наш? Не убеждает меня Гамлет, с которым я позавчера за пакистанскими сорочками стоял!
В другой раз Виктор Павлович пожаловался:
— У поклонников театра есть прекрасное слово — «театрал». Бывают еще меломаны, балетоманы. А у друзей цирка названия нет. Не болельщики же мы! Да и самих артистов зовут циркачами. Лично я это слово не люблю. Это все равно что работников кино называть киношниками!
Инженер, будучи сам человеком грузноватым, искренне восхищался стройностью цирковых гимнастов и акробатов. Однако о цирковых женщинах выразился так:
— Какие-то они плоские, жесткие, на мальчишек похожи.
— Спасибо! — услышал в ответ.
— О, Рита!.. — спохватился поклонник цирка. — Вы-то совсем не такая! Вы волшебница, которая парит над нами, грешными, как бы и не чувствуя земного притяжения!..
…На последнее Ритино выступление в городе С. Виктор Павлович пожелал прийти вместе с матерью, если Рита, разумеется, ничего не будет иметь против.
Рита удивилась, увидев с манежа рядом с Виктором женщину, которую можно было принять не только за его жену, но даже за любовницу! Впрочем, она так мило улыбалась, что Рита почувствовала крылья за спиной. На радостях решила закончить выступление своим коронным трюком — сальто с проволоки, хотя и давненько не исполняла, да и не порепетировала предварительно. Ну да будь что будет! Рита взлетела, описала дугу, но как только приземлилась, дикая боль пронзила все тело.
Она закачалась, хватаясь за воздух, но тут же клоун сгреб ее в охапку и, смешно подпрыгивая, утащил за кулисы, будто украл… Публика зааплодировала, однако выйти на поклон клоуну пришлось одному.
И вот программа, с которой Рита выступала, уехала из города С., а она осталась ковылять по его улицам, опираясь на крепкую руку Виктора. Конечно, Рита могла бы вернуться домой, в Москву, но там заковыляла бы в одиночестве. Страшного с ней ничего не случилось, но сильное растяжение сухожилий надолго увело с манежа. Она продолжала жить в цирковой гостинице, ежедневно навещая поликлинику. А вечерами бывала у Виктора.
Елена Сергеевна, его мать, которая так понравилась Рите с манежа, при первой же встрече призналась, что сама в юности мечтала о цирковой или балетной карьере, но не получилось. Она теперь работала в научно-технической библиотеке, вела, как могла, хозяйство и вечно куда-то спешила, приговаривая: «Ой, кажется, я опаздываю!..»
Однажды Рита набралась смелости и попросила у нее разрешения приготовить обед. Мать и сын были ее кулинарными изысками потрясены!
И каждый день, надо не надо, Рита приходила в цирк. Реквизит ее был свален в коридоре. Давно бы следовало его упаковать, а она все откладывала да откладывала.
И даже когда начала поправляться, то репетировать не спешила.
…Зато открыла для себя город С.
Когда-то, студенткой, предвкушая прелесть гастрольной жизни, Рита мечтала о музеях, памятных местах, о картинных галереях, но постепенно мирок ее сузился: цирк да гостиница, гостиница да цирк. Ну, еще базар.
Показывая достопримечательности С., Виктор Павлович по-хозяйски вышагивал по родному городу и лучшего места на земле не представлял. Он шел уверенно, а она рядом мельтешила. У нее никогда не было ничего своего, она и дома бывала проездом. Своим был только цирк.
Инженеру захотелось продемонстрировать ее друзьям, и они зачастили в уютный бар, где все знали Виктора. Его вовсе не шокировала Ритина хромота, временами казалось, что он ею даже гордился. Не Ритой — это само по себе, — а ее, так сказать, производственной травмой.
В иные минуты Виктор был остроумен.
Как-то они задержались перед большим зеркалом у вешалки, он ее сзади обнял и оценивающе произнес:
— Мы неплохая пара!
— Только «неплохая», — вздохнула Рита. — До хорошей не дотянули!
— Это почему же? — обиделся инженер.