А в группе мужчин, стоящих в отдалении от зрителей, выделялся элегантный брюнет с городским цветом лица и пышной гривой. С ним рядом — выгоревший на солнце молодой человек в джинсах и безрукавке. Это бывший тимирязевец, а ныне колхозный агроном. И если брюнет временами хмурился, то агроном сиял. Он любил цирк и с детской непосредственностью восторгался представлением. Брюнет же вспомнил хрестоматийно известную историю о том, как Художественный театр попробовал было сыграть чеховскую пьесу в ялтинском саду, и… не доиграл. Правдивейшие слова, произнесенные «на натуре», показались лживыми.
А цирк по природе своей правдив. Сыграть клоуна невозможно, им надо быть! А ведь здесь лжет даже грим, подумал брюнет. Его всегда раздражали плакаты, на которых артисты позировали в гриме, на фоне реки или леса. Подкрашенные губы, подведенные глаза, нарумяненные щеки, вполне уместные при искусственном освещении, под беспощадным солнцем нетерпимы. Однако артисты старались, чтобы все выглядело как в настоящем цирке, и зрителям это нравилось. Что ж, их дело! А брюнета всегда смешили председатели колхозов в телепередачах, которые непременно в белых рубашках и при галстуках вышагивали по свежевспаханной земле… Конечно, костюмы для выездных представлений в цирке еще не придуманы, но все же что может быть глупее смокинга во ржи?
Программа между тем продолжалась.
Вышел Вася, классический Рыжий в клоунском дуэте, напоминая своим нарядом пестрого попугая. Он в правой руке держал толстую палку.
— Скажи мне, Вася, только честно, — обратился к нему с легкой укоризной Белый клоун, — на кого ты похож?
— На маму… — промяукал Рыжий.
— Я спрашиваю, куда ты в таком виде направляешься? — уточнял Белый.
— На свиданье!
— Но зачем же тебе палка?..
— А вдруг во дворе злая собака!
Вышел инспектор манежа и, увидев Рыжего, схватился за бока.
И тогда Белый категоричным тоном заявил:
— Мы не можем тебя в таком виде пустить! Ты всех нас компро-ме-ти-р-у-ешь. Ведь правда? — обратился он к инспектору.
Тот согласился.
— Но что же нам делать? — развел руками Белый клоун.
И тут инспектор попросил у зрителей тишины.
— Дорогие друзья! — объявил он. — На нашем представлении сегодня присутствует известный волшебник Ари. Давайте попросим его помочь.
Все зааплодировали и начали искать волшебника. Им-то и оказался раздраженный представлением брюнет.
Когда цирковая «гора» идет к «Магомету» — это само по себе зрелище, цирк ведь не эстрада с ее чемоданчиками. Бенгальские тигры с недоумением разглядывают экзотичные для них волжские берега. Это цирк в полном составе направляется на строительство ГЭС. А вот извилистая горная дорога на Северном Кавказе, по которой лошадей своим ходом не пустишь, а без них что за цирк?.. И тогда их водружают на грузовики, но на бесчисленных поворотах они бьются друг о друга, и чтоб не покалечились совсем, в середину встает джигит. Кто подсчитает, сколько синяков ему придется запудрить, прежде чем с улыбочкой предстать перед зрителями?
На этот раз дорога была, правда, равнинной, но путь достаточно далек, и волшебник Ари (по паспорту Алексей Родионович Иванов) ехать в колхоз не хотел. Но совсем не из-за дороги! У него были сотни выездных выступлений, а может быть, и тысячи. Выступал у моряков и у шахтеров, в воинских частях и в колхозах. Но — с портативными манипуляциями. А сейчас у него аттракцион! Цирк в цирке! И Ари отбивался как мог.
— Поймите, — уверял он приехавших с приглашением, — я перепиливаю женщин, уезжаю в автомобиле в одну сторону и возвращаюсь с другой, вытаскиваю из огня рыб, а из воды голубей. Нельзя, чтобы зритель дышал мне в затылок, а солнце просвечивало аппараты насквозь!
Положение осложнялось. Хотя теперь даже сборным программам придумывают названия, все равно никто из зрителей не говорит: «Пойдем на „Юность празднует“ или на „Цирк-85“, а по-прежнему идут „на Кио“, „на Олега Попова“, а в данном случае „на Ари“».
Ехать в колхоз без него все равно что не приезжать вовсе. Предложили ему поехать гостем, но он заартачился.
— Знаем мы, какие из артистов гости, — стоит только им появиться, непременно попросят что-нибудь исполнить. А «что-нибудь» я не хочу. Я — Ари! Почему, черт возьми, когда в гости приходит портной, его не просят что-нибудь залатать, а сапожника — подбить подметки? А вот артист…
В конце концов договорились, что Ари нанесет визит вежливости, но выступать не будет из-за отсутствия условий.