— Цирк погиб!!! — говорил Цыган.
— Иностранцев отпустили, а своих артистов нет!!! — вторил ему Морено.
— Будут… — упрямился Балясников.
— Откуда?
— Выучим!
— За парту посадите?
— Образование никому еще не помешало.
— Ну как же, вы ведь курсы для акробатов открыли!
— И для клоунов тоже!
— Курсов больше нет!
— Слава богу!
— Наконец-то опомнились!
— Есть цирковой техникум!!!
Теперь оба гастролера оказались на лопатках.
Ночью после этого разговора атлет не спал. Он представил себе широкую, залитую солнцем дорогу, по которой крупно шагал Балясников с гордо поднятой головой. А затем увидел в каких-то сумерках Цыгана И себя, воровато петляющих в стороне, поминутно оглядываясь назад.
На другой день «Вечер силы и красоты» двинулся дальше.
А потом началась война. Морено был ранен на фронте и снова вернулся на фронт, но уже в качестве ведущего во фронтовой ансамбль песни и пляски. (Фотографий имеется несколько.)
А после победы Цыган сумел Муху отыскать. Они взяли курс на освобожденные города. Там вместо домов торчали обуглившиеся стены, и иной квартал можно было пройти по диагонали. На обломках стен неунывающие гастролеры наклеивали афиши и в пустых домах-коробках давали до двенадцати представлений в день!
А однажды зимой устроили представление на замерзшем пруду. Но народу набежало столько, что лед треснул…
Оба бросились спасать своих зрителей, и, к счастью, все обошлось без жертв.
Впрочем, одна жертва все-таки была.
Это — Цыган. В ледяной воде он пробыл дольше всех, тут же слег в больницу, а потом попросил Муху отвезти его на юг… Там, в наполовину разрушенной, но солнечной Ялте, Цыган прислонился к щербатому парапету набережной и сказал Мухе:
— Саша, я свое отгастролировал. Буду теперь отогреваться, сяду у моря да запою: «И осталась одна лишь гитара долгим вечером плакать со мной». А ты… — он положил руку на плечо атлета и сказал то, чего тот никак не ожидал услышать: — …Поезжай к Балясникову! Обещаешь?..
И вот сидит Морено в кабинете Балясникова. Начальник долго смотрит на него, а затем спрашивает:
— В каком году ты покинул цирк?
Атлет назвал год.
— М-да… — откинулся на спинку кресла начальник. — Немалый зигзаг у тебя получился! И неужели все из-за фамилии? Из-за Мухи? А?..
Морено промолчал.
— Впрочем, мы тоже без ошибок не обошлись, уж такое, видно, это дело — перестройка. — Балясников встал. — Вот что я тебе скажу… Знания твои и опыт нам нужны. Выбирай хороший город и поезжай работать инспектором манежа.
И атлет согласился.
Теперь Морено похож на капитана дальнего плавания. Впрочем, он действительно ведет цирковой корабль от пристани Пролог до пристани Финал.
А чтобы команда знала, с кем имеет дело, он все программы, расписания репетиций и прочее подписывает двойной фамилией — «Муха-Морено».
МЕСТНАЯ ТЕМА
Братья Шутовы сидели в гримерной молча, и хотя работу закончили, переодеваться ни один из них не спешил.
Возле зеркала лежала газета, на которой директор красным карандашом обвел следующее место: «Жаль, что у коверных клоунов отсутствуют репризы на местные темы. Это, несомненно, противоречит традициям цирка! Артистам Шутовым следовало бы выйти в наш город и зорче всмотреться в его многообразную жизнь».
— Ну что же, — вздохнул старший Шутов, — переживем и это!
И начал было разгримировываться, но младший вскочил с места.
— Традиции! — закричал он. — Местная тема! Конечно, можно и так: я выйду, и ты спросишь, откуда я приехал? А я отвечу, что посетил все мировые столицы: был в Лондоне, Париже, Нью-Йорке и на Холодной горе.
— Это, если будем выступать в Харькове, — в тон брату продолжил партнер.
— Или за Самаркой.
— Это — если в Куйбышеве.
— Верно! Но родилась эта реприза, когда Куйбышев был еще Самарой.
— А может быть, тогда еще и Самары не было!
Оба кисло улыбнулись и замолчали.
Обычно клоунские пары подбираются по внешнему контрасту: один — большой, другой — маленький, один — толстый, другой — худой. А у Шутовых контраст «внутренний»: младший — непоседа, старший — увалень.
У младшего тысяча слов в минуту, а старший не поторопится и одного произнести. У них нет того, чтобы один играл, а другой ему подыгрывал. В их дуэте два клоуна, а не полтора.
— Или так, — продолжал после паузы младший, — ты меня обидишь, и я начну тебя проклинать: «Ах, чтоб ты пропал, ах, чтоб ты лопнул, ах, чтоб ты квартиру получил в…» — и назову самый отдаленный от центра микрорайон.