…Под раздольную русскую мелодию врывается на манеж красавица-зима, обдавая весь цирк снизу доверху ажурными снежинками. Нарастает — кем только не воспетый — звон бубенцов, и вот она тройка с расписными санями, узенькие полозья которых легко скользят по манежу.
А в санях — ряженые, как это издавна водилось на Руси в дни масленицы. У ряженых смешные рожицы: у одного голова козла, у другого — волка, у третьего — овцы, у четвертого — что-то вовсе невообразимое. В руках у них гармонь, балалайка, бубен.
Следом за санями бегут девушки и парни в красочных костюмах, одновременно и русских и цирковых, не стесняющих движений.
Правит лошадьми веселый толстяк ямщик. Круг за кругом мчится тройка, а ряженые спрыгивают с саней, исполняя различные сальто-мортале: лошади останавливаются у выхода на манеж, и тогда парни, отталкиваясь от трамплина, перелетают через них. Тройка уезжает, а на манеже затем появляется богатырь с огромной балалайкой. Поскольку играть на таком инструменте нельзя, он превращает его в перш с подобием кресла наверху. И в это кресло плавно, словно купаясь в невесомости, впрыгивает влюбленная парочка.
Но вот идет комбинированный прыжок. Две доски поставлены рядом. Один акробат, взлетев с первой доски, исполняет двойное сальто и, придя на вторую доску, отправляет в воздух второго, который тоже исполняет двойное сальто и встает на колонну из трех человек.
Совсем юный паренек, подпоясанный спасительной лонжей, собирается увенчать колонну из четырех человек. Взлетает вверх и… беспомощно повисает на этой лонже. Он пробует второй раз, получается то же самое.
Тогда шепчет что-то на ухо руководителю, и Ольховиков после некоторого раздумья кивает головой. Лонжу отвязывают. Паренек встает на доску и точно приходит на вершину колонны.
Нетрудно догадаться, что юным пареньком когда-то был Николай. А разрешал ему снять лонжу Океанос. И это, так сказать, трюк семейный.
Вся труппа быстро взбирается на сани и на лошадей, трое парней стоят на санях, двое на их плечах и еще один на плечах этих двух, и, наконец, венчает колонну девушка, стоя на плечах шестого в колонне. А на лошадях тоже стоят два человека, и на их плечах девушка, да еще один возле дуги делает стойку. И пестрая эта кавалькада достойно завершает выступление аттракциона.
8. Фирка на пятьдесят восьмом
«Фирка» — это термин, принятый у акробатов-прыгунов. Цирковая терминология лаконична. Одно и то же движение в спорте называется «кувырком через голову с приходом на две ноги», а в цирке — «кульбит», и только! «Фирка» — это немецкое «фир» (четыре) — в переложении для цирка.
Фиркой называется акробат, взлетающий на колонну из трех человек, поскольку сам он становится четвертым. Так вот…
Прошло десять лет со дня ленинградского дебюта «Русской тройки». Акробатическая труппа, как футбольная и хоккейная команда, подвержена смене поколений. Из людей, работающих в «Тройке» со дня основания, остались только четверо. В том числе танцовщица с бубном, о которой я упоминал в предыдущей главе. Эта прыгунья «шпагатом» венчала колонну, в обнимку с партнером влетала в кресло-балалайку и проделывала много других редких по красоте прыжков, будучи чрезвычайно пластичной и чувствующей воздух.
Она — Ольга Самушонок — стала женой Николая Ольховикова и матерью двух его детей: десятилетнего Лени, который не только приносит из школы пятерки, но уже умеет стоять на скачущей лошади (правда, с лонжей), умеет кидать в таком положении три шарика, а иногда даже ловит их, и хотя пока угловат, обещает стать красивым юношей; а четырехлетняя Настенька уже сейчас сплошное обаяние. Отец выводит ее на репетициях в манеже и учит… раскланиваться. Собственно, кланяться ей пока не за что, но Настя проделывает это с такой грацией, что начинаешь верить: ей будет за что поклониться.
Недели за три до Олимпиады-80 я сидел на балконе кисловодской цирковой гостиницы у Ольховиковых.
— В нашем возрасте, — сказал глава семьи, — мы ходим по канату без лонжи. Оступился — и всё… И тут поневоле подумаешь: а что же ты оставляешь цирку? Я оставляю «Тройку».
Он прав. «Тройка» — это не только еще один аттракцион, это еще и школа!
Николай Леонидович вспоминает, что у Вильяма Труцци было правилом вызывать ежедневно всю труппу на репетицию. Он считал, что каждому, кто посвятил себя цирку, должно быть интересно в цирке всё.