Помимо выступлений в цирке Дуров часто выезжал и заводские клубы, в цехи и, конечно, в воинские части. Веселый, общительный, он по-прежнему проявлял жадный интерес ко всему, что творится в жизни, ко всему, что делается в искусстве. Характерно, что среди его больших друзей — виднейшие артисты МХАТа и других прославленных театров. (Вообще связь Дуровых с академическими театрами значительно глубже, чем это может показаться непосвященным: дочь Владимира Леонидовича, Анна Владимировна, была женой знаменитого артиста Малого театра Прова Михайловича Садовского, а дочь Юрия Владимировича, Наталья Юрьевна, замужем за известным мхатовцем, народным артистом СССР Михаилом Пантелеймоновичем Болдуманом).
Шли годы… Юрий Дуров уверенно набирал «творческую высоту», его аттракцион обогащался новыми животными, новыми трюками, репризами, сатирическими сценками. Его популярность росла.
В дни двадцатилетнего юбилея советского цирка Юрий Владимирович Дуров удостоился звания заслуженного артиста РСФСР и был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
21 июня 1941 года Ю. В. Дуров находился в Москве, а животных отправил в Смоленск, где вскоре должны были начаться его гастроли. Прибытие дуровской группы запланировали на утро 22 июня, а пока директор Смоленского цирка несколько раз звонил Дурову в Москву, сообщая, что «все билеты проданы», и просил не задерживаться с выездом. Дуров взял билеты на 23-е, а 22-го утром, то есть в те самые часы, когда его животные должны были в Смоленске выгружаться, грянула война.
С превеликим трудом пробился Дуров в Смоленск, на который фашисты уже сбрасывали бомбы. В городе появились немецкие парашютисты-десантники. Однако из Москвы пришло указание начинать работу. И вот с 25 по 31 июня при непрерывных налетах гитлеровских бомбардировщиков проходили представления. Посещались они плохо, людям было не до цирка, фронт приближался к городу. В полупустом зале сидели в основном коллеги Дурова, артисты циркового цыганскою аттракциона, работавшие в предыдущей программе. Им не на чем было выехать из города. Пешком из объятого пламенем Минска пришли в Смоленск артисты Милаев, Антонов, Бартенев и другие. Общими усилиями решили грузиться. Зрители все равно не шли, кормить многоголовую труппу животных был нечем. Но и грузиться не на что!.. Для одних животных нужно десять вагонов, не говоря уж об артистах. Военный комендант Смоленска кричал:
— Какой цирк, какие животные?!
Его гнев можно было понять, учитывая отправку войск на фронт и экстренную эвакуацию гражданского населения. Положение с транспортом иначе не назовешь, как катастрофическим.
А бомбежка города продолжалась. Смоленск горел…
В конце концов Дуров с товарищами добились приема у секретаря обкома, и вагоны были получены. Трудно переоценить жертву, на которую пошел осаждаемый город, но именно в эти минуты с особой силой познается гуманность советских людей и их поистине безграничная любовь к искусству!
Жену и дочь Дуров отправил пассажирским поездом, сверх всякой меры переполненным и неоднократно обстреливаемым в пути. Приступили к погрузке… Цирковых лошадей впрягли в телеги и повезли на вокзал клетки с нетранспортабельными животными. Нашелся грузовик, но без горючего, и у артистов-мотогонщиков забрали для него весь бензин. А когда с немалыми муками погрузились, состав еще двое суток не отправляли…
По ночам фашисты бомбили станции. Самолеты пикировали на железнодорожный узел, обрушивая на него ураган трассирующих пуль… Вагоны загорались. Артисты организовали нечто вроде дружин Красного Креста, помогали раненым, тушили пожары.
Дуров был назначен начальником эшелона и «шикарно» разместился в товарном вагоне вместе со своим слоненком. Однажды цирковые дружинники явно переусердствовали, поймав на путях «шпиона», который оказался… видным деятелем Компартии Германии. Когда недоразумение выяснилось, перед ним извинились и включили его в состав циркового эшелона. Зато просочившийся в эшелон некий «ветеринар» действительно оказался шпионом, и его сдали в пути соответствующим органам. Эшелон добирался до столицы двое суток, но в город его так и не пустили… Дуров по шпалам пошел ночью в Москву и был задержан патрулем на самом вокзале.
Утром он явился в военкомат с просьбой отправить его на фронт, но в те дни подобных требований было слишком много. «Когда потребуется — вызовем!» — ответили артисту в военкомате.