Когда же манеж снова освещается ослепительным светом прожекторов, в центре его стоит красавец, напоминающий воинов из армянского эпоса «Давид Сасунский». На нем черное трико и серебристая кольчуга, мягко гармонирующая с его проседью.
Уверенно и неторопливо артист показывает работу со своими необычными питомцами. Вот послушно бежит по кругу полосатая красавица зебра. Радостно выбегает обезьяна шимпанзе и от избытка чувств обнимает дрессировщика. Тот растроганно целует ее. Но едва он отвернулся, обезьяна вынимает носовой платок и вытирает губы. Когда дрессировщик уличает ее, обезьяна постукивает себя пальцем по голове: гигиена, мол, понимать надо… Три обезьянки танцуют под собственный аккомпанемент, имея «на вооружении» длинный африканский барабан и маракасы. Появляется второй бегемот, и оба образуют живые барьеры, через которые грациозно перепрыгивает легконогая антилопа. Затем большой бегемот вышагивает по «бутылкам», установленным на качающейся доске. Артист раскрывает лепестки лилии, и вдруг из нее выскакивает пятиметровый удав… Извиваясь, он нападает на дрессировщика, но тот сам устремляется ему навстречу, хватая его чуть ниже головы. Удав обвивает человека своими мощными тугими кольцами, закрывая его всего, вплоть до лица. Но человек мгновенно освобождается от этих живых пружин и водворяет удава на свое место, в специальную корзину.
В финале Исаакян выезжает верхом на бегемоте, и это чудовище снова раскрывает пасть — на этот раз добродушно, изображая нечто вроде улыбки. Он старательно раскланивается, благодаря зрителей за теплый и радушный прием.
Юный Степа Исаакян, конечно, не предполагал, что в зрелые годы будет ездить верхом на бегемоте и попадать в объятия удава. Он вообще не думал быть артистом, ибо к цирковой династии не принадлежал. Отец Степана — военный инженер — умер, когда мальчику был один год, а многотрудная профессия его матери исчерпывалась двумя словами: домашняя хозяйка. Правда, тетка Степана играла в одном из московских театров, а троюродный брат Леон Айказуни… Впрочем, об Айказуни речь впереди. Пока же тбилисский мальчишка, как и все в его годы, обожал цирк.
В 1934–1935 годах он занимался в детской спортивной школе, где, кстати, поставил акробатический номер. На режиссерскую работу, однако, в таком возрасте целиком не переключаются, и Степан участвовал в номере сам.
В эти годы он увлекается всем. Еще в 1937 году юноша поступил в авиаклуб и столь самозабвенно занялся авиацией, что в девятом классе был оставлен на второй год. Да и в спорте было раздвоение: акробатика и плавание — занятия, при серьезном отношении к ним, несовместимые. Исаакян выбрал акробатику. Увлекался и мотоспортом. В семнадцать-восемнадцать лет он носился по крутым тбилисским улицам на своем «Красном Октябре». не думая, что именно этот вид спорта проложит ему дорогу в искусство.
Вскоре его призывают в армию. Он проходит службу в танковой части.
Считаясь уже «школьным» акробатом, он и в армии создал «четверку», с успехом выступавшую на красноармейских вечерах самодеятельности.
За месяц до его демобилизации началась война.
Сентябрь 1941 года Исаакян встретил в Севастополе, затем попал в Керчь. В 1942 году получил тринадцать ранений, из них три — тяжелых. Полгода пролежал Степан в госпитале и вышел из него инвалидом первой группы. Но молодой, закаленный спортом организм переборол в конце концов недуги. В 1944 году Исаакян пошел на работу в Комитет по делам физкультуры и спорта при СНК Армении и подал заявление на заочное отделение юридического факультета. К двадцати восьми годам он закончил два курса юридического факультета, когда в его жизнь всерьез вошел троюродный брат — Леон Айказуки, известный мотогонщик по вертикальной стене.