— Там деревня Цинцэ? — поинтересовалась Эи.
— Да, но её эвакуировали, правда не все решили добровольно уйти.
— Я бы не ушла из своего дома, даже если рядом буйствовал враг.
— Да, я их понимаю. К счастью, на деревню ни разу не нападали, лишь пару раз войска Ордена заходили туда, но бескровно и относительно дружелюбно.
— Мне твердили, что Орден Осквернения не церемонится и проявляет удивительную жестокость. Какой диссонанс.
— Я сама не понимаю, какие отношения выстраивает Орден к жителям Тейвата.
— История так циклична, — с грустью сказала Эи, вздыхая. — После пятивекового мира грядёт новая разрушительная война. Мне становится не по себе, какие последствия нас ожидают… Ни люди, ни Архонты, ни вообще никакие разумные живые существа не способны жить в мире и спокойствии. Сама природа войны — уже своего рода воплощение вечности. Похоже на всеобщее нравственное и моральное проклятие.
— Хотелось бы излечиться от такого проклятия.
— Лучше держать в руке очоко и весело разговаривать с друзьями, чем с оружием убивать врага и тонуть в море крови. Извини за мои дальнейшие слова, но я не совсем согласна с тобой. Проклятие схоже с гниением, а любое гниение — естественно, так продолжается и развивается жизнь. Слабые или неспособные адаптироваться к нынешним условиям рано или поздно умирают, но их остатки дают возможность потомкам расти и постигать новое. Возможно, появление Ноксгвардии — это новый побег нашего дальнейшего развития, — Эи сделала небольшую паузу, чтобы проследить за реакцией Ноэлль. Понимая, что горничная противилась такой мысли, она продолжила: — Но новым побегом может стать то, что росло в нашем мироустройстве изначально. Бедствия побуждают нас действовать, как бы мы не противились. Постоянство — хорошо, но так скоротечно… Любое постоянство непостоянное, я наконец это поняла. Вечность куда глубже, чем кажется сначала, она заключена в основе нашего развития. Мы вечно сражаемся, падаем, встаём и идём дальше. Из раза в раз, из века в век — цикл нерушим, история повторяется, но результат всегда новый. Ноэлль, не переставай сражаться за свой мир и однажды ты вернёшься домой, чувствуя, что Мондштадт стал лучше.
— Конечно! — она воодушевилась словами Эи, едва поняв её глубокий замудрённый смысл. — Мы вернёмся домой!
— Держи позитивный настрой дальше и всё получится, — с улыбкой заключила Архонт. — А теперь, Паймон, предлагаю тебе выйти к нам.
Ноэлль сначала не поняла, потому опасливо обернулась. В самом деле, Паймон пряталась за камнями, причём удивительно мастерски, словно она училась лично у Эолы. Как долго она следовала за ними?
— Простите… — виновато сказала Паймон, вылетев из укрытия и комично почёсывая голову. — Паймон не хотела так грубо себя вести!
— Ничего, ты могла сразу к нам подлететь. Я не против твоей компании.
— Я тоже, — кивнула горничная. — Тем более, я переживала за тебя.
— Но у вас, наверное, сверхсекретное задание! Правда кроме простого дружеского разговора ничего не происходило…
— У нас сверхсекретный дружеский разговор, — шутливо поправила Джи. — Присоединяйся. Давно не виделись, Паймон.
— Паймон рада встретиться с тобой! Многое произошло, так и не получилось заглянуть в Инадзуму на огонёк.
— Яэ Мико внимательно следит за всеми новостями, связанные с вами, поэтому я также была в курсе многих событий. Особенно последних…
Эи было неудобно задевать столь неприятную тему, из-за чего несколько сковалась, пытаясь подобрать осторожные и нужные слова. Правда Паймон изо всех сил пыталась вообще не вспоминать об этом:
— Ты меня удивила! К чему вся секретность прибытия в Ли Юэ?
— Осторожность не помешает. В частности, я не хочу привлекать внимание со стороны, чтобы отсрочить новости о моём пребывании в Ли Юэ.