Прямо над моей головой находится шлем, на внутренней стороне которого также изображен трехмерный символ Антакараны. Он прикреплен к стойкам, фиксирующим кресло, и движется по ним, словно по рельсам. Стоит лишь немного опустить шлем, и он точно сядет на мою голову. Наверное, я сгорю заживо. Вспоминаю, как это происходило в фильмах — казнь преступника на электрическом стуле. По правде говоря, именно так я себя сейчас и чувствую. Мельком осматриваю руку — хотя она представляет собой кровавое месиво, на ней не видно существенных повреждений — ни пульсирующей артериальной, ни темной венозной крови.
— Добро пожаловать в Сердце Антакараны — Медитационную Капсулу, Игрок! — мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что голос принадлежит компьютерной программе, — после того, как ты закроешь дверь, раздастся звуковой сигнал. У тебя будет ровно десять секунд, чтобы собраться с мыслями и начать отвечать на главный вопрос квеста: «что объединяет всех игроков между собой». Закончив, надень на голову Артефакт Корпорации и коснись пальцем клавиши «Провести обряд», находящуюся на внутренней стороне стеклянной двери. И игра окончится.
— Лавина, поторопись, пожалуйста! — Алексу пришлось наклонить голову, так как потолок достиг критической отметки. Он еще не знает, что торопит меня на гибель. На мгновение я задумываюсь о том, пошел бы Алекс на такую жертву, если бы оказался на моем месте. Но и это не имеет значение — я не могу бросить в беде Лилу.
— Леди и джентльмены, шоу начинается! Занимайте места согласно купленным билетам, — возбужденно кричит Эрик, — на моем импровизированном электрическом стуле поджарится эта юная леди! — и он заливается радостным смехом от предвкушения зрелища.
— Выйди оттуда! Ты совершаешь ужасную ошибку! — внезапно до меня доносится голос Планка, — не верь ему, ни единому слову!
— Заткнись, заткнись, заткнись! — визжит Эрик, — скажи спасибо мне, я достал нам билеты в первые ряды. Спектакль начинается! Раз, два, три, ёлочка, гори!!!
— Лавина, послушай одну секунду... — Планк борется с Эриком, пытаясь спасти меня. Это приятно и, наверное, трогательно. Но у меня не остается ни сил, ни желания слышать все происходящее кругом — скрежет стен, отчаянный голос Алекса, внутреннюю борьбу Планка с Эриком.
Одним махом я захлопываю дверь в Медитационную Капсулу — так, оказывается, называется эта стеклянная будка. Неожиданно я погружаюсь в абсолютную тишину, словно оказавшись в вакууме. Планк или Эрик, теперь уже не имеет значение, что-то кричит мне, указывая здоровой рукой в сторону проекции комнаты с двигающимися стенами, в которой Алекс наклонился максимально вперед, закрывая собой тело Лилу. Жаль, что я не могу ее видеть в последнее мгновение своей жизни, чтобы попрощаться. Но так даже лучше, потому что я боюсь, что мужество покинет меня.
Все, что я сейчас слышу — это лишь собственное неровное дыхание и оглушительное биение сердца в груди. Кажется, я задыхаюсь, но дело не в недостатке кислорода. Еще никогда в жизни мне не приходилось испытывать такого глубокого и горестного отчаяния. Хочется забиться в угол, закрыть лицо руками и зарыдать навзрыд. Дать волю слезам невыплаканной боли, вины и потерь ─ всего пережитого за последнюю неделю. Но слезы стоят комом в горле, душат и разрывают на части. «Пожалуйста, пусть это будет сон! Дурной, кошмарный, реалистичный. Позволь мне проснуться и оказаться в своей обычной жизни, почувствовать запах воскресных блинов, которые мама всегда жарит на сковородке двадцатилетней давности...»
Но я точно знаю, что не сплю и все происходящее вокруг ─ кошмарная реальность. И прямо сейчас мне нужно сделать выбор. А есть ли он у меня на самом деле? Я все еще могу спасти тех, кто выжил, искупить свою вину перед теми, кто ушел. Все еще в силах помочь тем, кого люблю. Но, Боже, какой чудовищной ценой! Есть ли у меня выбор? Смогу ли я жить спокойно с запятнанными кровью руками?
Каждый из нас виноват в том, что произошло в этом проклятом месте, внес свой вклад: не додумал, недооценил, не предотвратил. Я не смогу жить с чувством вины, видеть их лица снова и снова в кошмарах, переживать вновь и вновь их трагедии, свои потери, горечь и это уничтожающее ощущение полной беспомощности. Зажмуривать глаза и видеть их страдания, затыкать уши и слышать их крики, закрывать сердце и чувствовать их боль. Есть ли у меня выбор? ОНИ утверждают, что есть. Но я знаю лучше. Впервые за все это время я знаю лучше. Дело в том, что у меня нет выбора.