Начинается обратный отчет:
— Десять…девять...восемь...
Я знаю, что надо делать. ОНИ ждут этого от меня.
— Семь...шесть...пять...
Вдруг решение приходит четко и ясно. Мысли перестают путаться в голове. Неожиданно я чувствую себя уверенно и спокойно.
— Четыре…три...два...
Последний взгляд на тех, кто стал мне так дорог за это время.
— Прощайте, — шепчу я одними губами.
— Один...
Я перевожу дыхание и начинаю говорить спокойным голосом в то время, как слезы, наконец-то, находят выход и беспрепятственно бегут ручьями по моим щекам. Это слезы избавления и облегчения. Реки глубокой скорби и бесконечной печали.
— Меня зовут Ларина Виктория, возраст 25 лет. Игровое имя Лавина. И я готова назвать разгадку этого чертова квеста...
Закрываю глаза, чтобы не видеть Алекса и Лилу, и начинаю говорить быстро и без пауз. Тараторю, чтобы успеть, но что еще важнее — чтобы не задумываться. Каждый игрок — это человек с большой буквы, мой друг и товарищ по несчастью. Произносить вслух его боль, значит, испытывать ее самой. Особенно тяжело говорить о ком-то в прошедшем времени «был». В эти несколько секунд я делаю все возможное, чтобы хоть как-то реабилитировать их честные имена.
— Все 11 игроков, собранные в Локации, душевнобольные люди. Энджел склонен к неконтролируемым паническим атакам, а его сестра — Блонда страдает расстройством пищевого поведения — анорексией, кроме того, она клептоманка, испытывает болезненную тягу к воровству. У Планка раздвоение личности: в его мозгу живет некий Эрик — воплощение всех отрицательных качеств человека. Кажется, это называется по-научному диссоциативное расстройство идентичности. Марта была склонна к параноидальному поведению и страдала манией преследования. У Алекса — аффективное расстройство — клиническая депрессия. В прошлом — две попытки суицида на ее фоне. Маленькая Лилу больна аутизмом и всячески блокирует себя от внешнего мира. Холео — патологический лжец, который сам свято верит в собственные выдуманные истории. Он никогда и никому не причинял ни малейшего вреда. Би Би пала жертвой обсессивно-компульсивного расстройства. Она страдала от навязчивых мыслей, постоянно соблюдала ритуалы и боялась причинить вред близким людям. Невротическое расстройство Раннера выражалось в неконтролируемых приступах агрессии. Однажды он чуть не убил Марту, а потом он же ее и спас. Ю страдала клаустрофобией, особенно ярко выраженной стенофобией, и склонностью к истерическим припадкам. А я, — внезапно я выдыхаю и чувствую невероятную моральную усталость. Затем продолжаю, едва шевеля языком, — я лунатик и царапаю шрам, сама того не замечая.
Открываю глаза. Потолок вот-вот коснется спины Алекса, а стены его локтей. Еще несколько секунд и от моих друзей ничего не останется. Стоит ли договорить до конца или просто провести обряд, чтобы остановить это безумие? Нельзя быть уверенной в том, что все прекратится, если ответ будет неполным. Поэтому я беру себя в руки и торопливо добавляю:
— Все мы были сильными людьми и смогли самостоятельно, либо с чьей-то помощью преодолеть свои недуги и зажить нормальной жизнью. До тех пор, пока не оказались на этом проклятом острове. Импровизированная авиакатастрофа стала мощным провоцирующим фактором для возвращения болезни, а пережитое на острове только способствовало ее прогрессу. И мы вновь стали психами. Благодаря вам, организаторы! Вы сломали наши жизни, и я проклинаю вас за это. А теперь я умру, а вы идите к черту!
Не задумываясь ни на секунду, опускаю шлем на голову и дотягиваюсь окровавленной рукой до сенсорной кнопки «Провести обряд». Оставлю им на прощанье свой след.
Резкая боль и темнота.
Три месяца спустя
— У нас для тебя есть хорошая новость, — в голосе мамы слышны радостные нотки.