— Человек может мечтать о многих вещах и стремиться к ним. Пока здоров. Но все мечты и стремления меркнут перед лицом болезни. Корпорация хотела дать шанс победителю и навсегда излечить его. Кроме того, Хранитель в любом случае обязан пройти подобную процедуру. Только так он способен проникнуться и понять силу Сердца, которую отныне призван дарить другим.
Сердце — это не просто механизм, Лавина. То, что ты видела - это лишь его внешняя оболочка. Точно так же, как наши тела оберегают самое сокровенное — душу, Сердце хранит свой разум и высшую силу. Да, оно способно излечить любую болезнь, восстановить самые страшные телесные увечья и успокоить внутреннего монстра, как это было в вашем Раунде, но его дар выходит за рамки исцеления. Сердце как будто активизирует ранее незадействованные части мозга и обостряет чувства. Самое важное — правильно воспользоваться этим даром.
Все, что говорит Маэстро обретает свой смысл. Как бы невероятно ни звучали его слова, они объясняют мое состояние после воздействия той штуки. Надеюсь, ты понимаешь, Маэстро, что я не могу думать о ней уважительно, учитывая, какой непоправимый урон она нанесла моей жизни?
— И еще одно, — он некоторое время молчит, словно собираясь с духом, — Сердце дарует дополнительные годы жизни. Очищая от одной болезни, Оно воздействует на весь организм, освобождая тело от скопившихся ядов и хронических недугов. Сердце как бы обнуляет его, давая шанс начать все с чистого листа. Словно младенец. Когда я стал победителем своих Игр 79 лет назад, мне было 27. Сейчас мне 106. После того, что ты успела узнать и пережить, вряд ли это тебя особенно удивляет. Мой предшественник отправился в мир иной в 132 года, из которых он был 90 лет Хранителем и 20 лет моим наставником. Пришла пора и мне подобрать себе замену.
«Неужели мое тело может прожить в таком состоянии до 106 лет? Худшую судьбу трудно себе представить», — посещает меня мрачная мысль.
— Я догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь, — говорит Маэстро, — да, мне тоже пришлось однажды принять участие в подобных играх.
Маэстро совсем не угадал. Но теперь, когда он произнес это вслух, я вновь чувствую уже такое знакомое чувство изумления. Этот день, кажется, не перестанет преподносить сюрпризы.
— Корпорация всегда обладала новейшими технологиями, учитывая, как влиятельны и состоятельны ее Наблюдатели и Отцы. Тем не менее, 79 лет назад Раунд — так мы называем отдельные игры — был гораздо проще, примитивнее и абсолютно не зрелищным. Но от этого он не был менее жестоким. Возможно, однажды ты услышишь эту историю. Но сейчас мы не будем тратить на нее драгоценное время. Скажу лишь то, что все события разворачивались в катакомбах, в которых ты и твои друзья имели несчастье проходить испытание. В том числе, и в части, которая ныне затоплена, — голос старика вдруг срывается, так что ему приходится откашляться. Впервые мне кажется, что Маэстро потерял над собой контроль. Сколько ему пришлось пережить там, под землей, и кого потерять в ныне затопленной части катакомб, если воспоминания до сих пор причиняют ему такую боль? Неожиданно для себя я испытываю глубокую жалость к старику, в то время как должна ненавидеть его всей душой.
— До сих пор не могу забыть ту неделю. Оправдана ли была жестокость нашего Раунда? Я не знаю ответа на этот вопрос. Но таковы вековые правила Корпорации. И мы не в праве их нарушать или сомневаться, — Маэстро вновь берет себя в руки, — все имеет свой смысл. Однако... Я пришел сюда потому, что чувствую себя виноватым. Ты могла прожить долгую и счастливую жизнь, девочка. Но вместо этого лежишь здесь, молодой энергичный дух, погребенный в теле. А ведь ты была моей любимицей, и я с напряжением наблюдал за каждым твоим шагом, действием и решением. И интуитивно знал, что Корпорация не могла бы себе желать лучшего нового Хранителя.
«Да никогда в жизни я бы не согласилась стать частью вашей преступной банды!» — ужасаюсь я про себя. Никто не вправе примерять на себя роль Создателя. Если он решил, что кто-то должен покинуть его мир, то так тому и быть. Но попробуй, убеди в этом мать, на глазах которой мучительно угасает жизнь единственного и горячо любимого дитя. А что, если именно ОН пошел на этот маленький трюк, чтобы зажечь в людях надежду? Может быть, Сердце и есть тот механизм, что рождает веру? Как объяснить иначе слухи о чудесных исцелениях? Где еще искать смысл в том, что даже на четвертой стадии рака человек продолжает цепляться за свою лишенную достоинства и полную боли жизнь? У меня нет ответов на эти вопросы. Может быть, они есть у Антакараны.