— Ты сейчас в шоке, и, возможно, не веришь мне. Но мы бы никогда не стали брать в игру ни в чем не повинное дитя.
«Какая чушь!» — если бы я могла, то заткнула бы уши, чтобы не слышать его. Мне хочется вскочить на ноги и трясти Маэстро до тех пор, пока этот лживый старикашка не сознается.
— Подумай о том, что никто из игроков никогда не говорил о Лилу. Все вели себя так, словно ее не существует. Тебя все время это удивляло и раздражало, — сочувственно продолжает Маэстро.
«Потому что она больна аутизмом и всячески избегает контактов с людьми!» — оправдываюсь я отчаянно, но леденящее душу осознание подкрадывается ко мне все ближе и ближе. Яростно гоню его от себя, в то время как мой прояснившийся ум заставляет смотреть правде в глаза. Беспощадной, суровой, разрывающей мое сердце истине...
— Вспомни испытание в горах. Вы поднимались на скалы и спускались в одной связке, но ты нигде не видела Лилу. Алекс снял с тебя ответственность за девочку в самом начале, пообещав присмотреть за ней. Тем самым, он как бы взял на себя обязательство заботиться и о тебе тоже, так что у тебя больше не было потребности в воображаемом друге. Вспомни, Лавина, вспомни...
И я вспоминаю. Теперь, когда я «здорова», этот эпизод из прошлого приходит в мою голову легко и непринужденно, словно он всегда был там. Видение настолько живое, что кажется, будто я только вчера сидела в кресле напротив маминого психотерапевта и беседовала с ним по просьбе своих обеспокоенных родителей.
Неуверенно я сажусь обратно в кресло и смотрю с недоверием на доктора. Сейчас мне удается без труда вспомнить его имя — Никитин Максим Павлович, но все же предпочитаю и дальше называть его «доктором Айболитом». Так моему детскому мозгу проще принять тот факт, что я нахожусь в кабинете психотерапевта.
— Что Вы хотите обсудить со мной?
— Ты часто разговариваешь со своей сестрой? — как бы между прочим спрашивает он.
— Ах вот в чем дело, вот истинная причина нашей встречи, — сержусь я.
— Твои родители очень обеспокоены, Виктория, и я могу понять их. Ты же знаешь, что Юлии больше нет? Она умерла два года назад в автомобильной аварии, — он говорит об этом так непринужденно, словно речь идет о погоде или моих отметках в школе. Это немного придает мне уверенности.
— Кажется.
— Кажется? — доктор удивленно поднимает брови.
— Она моя сестра, и мы живем в одной комнате, что в этом удивительного? — мне не хочется говорить с ним о Юлии. Наверняка, это разозлит его точно также, как моих родителей. На удивление Доктор Айболит реагирует совершенно спокойно:
— И как часто ты видишь ее?
— Иногда...
— Когда тебе сложно?
В ответ я лишь пожимаю плечами. На интуитивном уровне я чувствую, что говорить о Юлии с чужими людьми нельзя. Немного помолчав, доктор добавляет:
— Ты ведь знаешь, что это сильно расстраивает твоих маму и папу?
— Родители сердятся, потому что Юля не хочет говорить с ними и не появляется для них, — доктор задел больную тему, поэтому мне больше не удается сдерживать внутренний вулкан эмоций, — маме наплевать на меня, а папа пытается лепить меня по подобию сестры. Она единственная, кто заботится обо мне и утешает!
— Конечно, милая, я понимаю, — он откидывается на спинку своего кресла.
— Иногда мы играем с сестрой, а мама входит в комнату. Тогда она начинает громко кричать на меня, а затем убегает в слезах. Мама ненавидит меня в такие минуты, — опустив голову, продолжаю я, - после этого папа приходит ко мне и пытается объяснить, что Юли уже нет. Потом и он теряет терпение и тоже начинает злиться.
— Бедная, бедная девочка, — вздыхает Доктор Айболит, и от того, что он жалеет меня, мне становится так грустно, что слезы сами текут по щекам, - мама не ненавидит тебя, поверь! Напротив, она всем сердцем любит тебя, но мы должны помочь ей...вам обеим вновь обрести друг друга.
Я упрямо мотаю головой, не понимая, что здесь делаю. Мне симпатичен доктор, но я не хочу впускать его в свой внутренний мир, в котором есть хоть какая-то иллюзия гармонии и понимания.
— Попытаюсь тебе объяснить, — говорит он бодрым тоном и берет из вазочки самую большую конфету. Я чувствую ее бесподобный аромат и вижу красивую картинку с орешками и незнакомыми мне буквами. То, что она лежит в вазочке в единственном экземпляре делает ее для меня еще желаннее. Доктор Айболит протягивает конфету и улыбается: