Я боюсь того, что скажет Маэстро, и одновременно знаю с абсолютной уверенностью, что именно это будет.
— Когда Алекс нырял за Раннером, тот был еще жив. Алекс мог бы спасти парня, но предпочел не рисковать, — голос Маэстро полон грусти. Я уже успела понять, что спортсмен был в числе его фаворитов. Подумать только! Раннер мог бы остаться в живых! В финале он бы мог нести Ю, и девушке не пришлось бы закончить жизнь под тоннами придавившего ее камня. Все вместе мы бы не теряли времени и быстро догнали Планка, который, в свою очередь, не успел бы провести манипуляцию с проводами. Голосованием мы бы выбрали одного игрока и направили в комнату с Сердцем Антакараны. И тогда все остались бы в живых: Раннер, Блонда, Ю, Планк, Алекс и я. Он виноват в смерти этих людей, нисколько не меньше, чем сама Корпорация! Это осознание отравляет меня и заставляет бесконечно страдать. Я доверилась этому монстру и пожертвовала ради него своей жизнью. Лучше бы потолок раздавил его медленно и мучительно больно! Но я же знаю, что это сделала с ним Корпорация... Злюсь на себя, потому что даже сейчас пытаюсь оправдать мерзавца Алекса. Из всего, что он сделал, больнее всего ранят его лживые слова о том, какая я особенная, его расчетливые поцелуи и притворные объятия. До этого момента мне казалось, что я потеряла все: свое тело, ощущения и нервные окончания. Но это было заблуждение! Мое сердце билось, полное тревоги, надежды и любви. А сейчас оно разбито. У меня отобрали Лилу, Алекс предал меня, а родители ждут нового ребенка, который заменит мое место в их сердцах. Я никому не нужна на этом свете, и никто не нужен мне. И все же надежда на исцеления полыхает в моей душе с новой силой, потому что я хочу выжить, но теперь уж точно не во имя любви. И Корпорация, и Алекс должны заплатить за свои грехи...
— Ты, наверняка, думаешь, что в этой игре все вы стали жертвами. Но это ничто по сравнению с потерями для человечества. Подумать только! Восемь дней длилась игра, и еще семь дней нам потребовалось для восстановления Сердца Антакараны после манипуляций Планка. Пятнадцать дней, понимаешь? — голос Маэстро полон горечи, — за пятнадцать дней мы не провели ни одного обряда, то есть, ни одного целительства. Это пятнадцать не спасенных жизней. Вот она, истинная жертва!
Маэстро ошибается, полагая, что я смогла бы стать достойным Хранителем. Потому что мне совершенно все равно на упущенные шансы незнакомых мне людей. Я не разделяю его боли и сострадания. Более того, мне кажутся смехотворными слова Маэстро. Я умираю от тоски, потому что потеряла Лилу. Сердце сжимается от жалости к ни в чем не повинному Холео и добродушной Би Би. Непростительная потеря для этого мира — смерть удивительно красивых брата и сестры — Энджела и Блонды. Мне все еще хочется рыдать при одном воспоминании о страданиях Марты и кажется несправедливой гибель такого юного и сильного парня, как Раннер. Отвратительно осознавать, что, преодолев столько страхов и испытаний, Ю закончила свою жизнь так, как не могла бы себе представить и в самом страшном сне. Я жалею Планка, который пытался спасти мою жизнь и открыть глаза на правду, но в результате пал жертвой разбуженного Корпорацией внутреннего беса Эрика. Я сама лежу здесь, словно живой мертвец. И при всем этом я должна скорбеть о каких-то не спасенных пятнадцати жизнях?! Нет, Маэстро, я была бы счастлива, если бы Сердце Антакараны сдохло вместе со мной, и мои друзья были бы отомщены. Как это несправедливо, что лишь один Алекс продолжает жить как ни в чем не бывало. Молодой, здоровый, красивый, полный уверенности в себе и с деньгами, он думает, что весь мир находится у его ног. Ему еще и повезло избежать участи Хранителя. Хотя после того, что я узнала, не удивлюсь, что Алексу роль Бога пришлась бы по душе. Если только мне каким-то чудом удастся выбраться из проклятой комы, то клянусь, что убью его. Потому что он заслуживает смерти за все, что сделал со мной и моими товарищами...
Ты ошибаешься, Маэстро, я не Хранитель Сердца Антакараны! Я — его злейший враг.
— Все, о чем здесь было сказано сегодня, я произносил вслух впервые. Это невероятное облегчение! Спасибо, что ты меня выслушала, — вздыхает Маэстро.
«Как будто у меня был выбор!» — презрительно усмехаюсь я, но не могу чувствовать злость или ненависть к этому старцу. По сути, он является такой же жертвой Корпорации Антакарана, как и все мы. Он уверен, что делает благое дело. И это отчасти правда. Сегодня я поняла одну вещь: добро многогранно и может быть крайне опасно. Что для одного спасение, для другого — настоящий ад. Можно верить в добро и даже творить его, но подобно тому, как любовь граничит с ненавистью, существует тонкая грань между добром и злом. Я нашла свою ненависть и свой ад, переступив эту едва заметную черту.