Ильхам в ответ на эту вспышку хмыкает, я вздергиваю брови и говорю: «Алеша, сегодня трансфер делала я, а позавчера Ильхам. Так что не надо тут орать. Тем более при твоих продажах. Сколько ты сдал на этой неделе? Две?»
– Ну, давайте у нас не будет общего котла! Давайте каждый сам будет получать свои комиссионные! – злится Бебек.
– Да с удовольствием, если бы только офис наш на это согласился, – отвечаю я.
В бар шумно входит компания, приехавшая сегодня в моем автобусе, – лощеные мальчики с ухоженными блондинками. Они садятся за соседний с нами стол и ставят на него литровую бутылку Grants. Следом входят толпой аниматоры, приветствуют туристов. Шум в баре нарастает.
Я подвигаю к себе список своих завтрашних туристов, глядя на Ильхама:
– Можно я пойду в ложман? Досидите часок без меня?
– Иди. Тебя разбудить завтра?
– Ага. Постучи в дверь погромче. Спокойной ночи!
Выйдя из отеля, я поворачиваю налево и уже через несколько метров оказываюсь на неосвещенной пыльной дороге, которая ведет в общежитие для персонала «Голден Бич», где живем и мы, гиды «Арейона». За моей спиной ухает музыка из отелей, я удаляюсь от них все дальше и дальше, в темноту, и скоро слышу только электрический треск цикад.
В комнате я скидываю на пол жесткую от подсохшего пота форму, потом быстро, кое-как моюсь под слабым напором душа и валюсь на кровать. Пока еще прохладная простыня быстро впитывает капли воды, стекающие с моей кожи. Я ставлю будильник на шесть сорок и, успев подумать лишь о том, что завтра надо обязательно отнести форму в прачечную, засыпаю.
01.07, ВТОРНИК
После того как отзвенел будильник, я лежу несколько мгновений с закрытыми глазами и вспоминаю, что хорошего ждет меня сегодняшним днем. Вспомнив, я открываю их в хорошем настроении: «Акваленд» считается одной из самых легких экскурсий. Не экскурсией даже, а эквивалентом выходного дня, отлично провести который помогает «Мигрос», торговый центр через дорогу от парка водных аттракционов.
Почистив зубы, я надеваю форменную майку и неформенные шорты – еще один плюс «Акваленда», можно отдохнуть от душной рубашки и плотной юбки – и отправляюсь в отель на завтрак.
Возле отеля и на ресепшене ни души. Автобусы в аэропорт и на ранние экскурсии уже уехали, а мои туристы начнут подтягиваться не раньше чем через полчаса. Поприветствовав охранника, который тут же записывает время моего прихода в отель, я прохожу в атриум, где на скамейке сидит Ильхам во вчерашней форме и курит, пустоглазо уставившись на влажную после утренней уборки плитку. Я останавливаюсь напротив него и наклоняюсь:
– Пошли позавтракаем, алкаш.
– Я уже.
– Ну, составишь компанию. А то сидишь тут, как безработный.
Он поднимается, глубоко затягивается и бросает сигарету в стоящий у скамейки глиняный горшок с камешками.
По пути к ресторану Ильхам рассказывает, как они с Бебеком вчера пили виски и ходили на отельную дискотеку, где Бебек познакомился с привезенной мною вчера рыжей туристкой. Я слушаю его рассеянно. Такие рассказы я слышала уже много раз, и много раз сама становилась их героиней. Временами мне даже кажется, что других вариантов отдыха просто не бывает.
– Слушай, ты не отвезешь мою одежду в прачечную, а? – обрываю я Ильхама. – Можешь попросить тетку, чтобы она сегодня постирала? У меня чистых рубашек уже не осталось.
– У меня тоже. Посмотри, на кого я похож. – Он притормаживает и опускает глаза на свою сероватую на животе рубашку. – Надеюсь, Метин сегодня к нам не приедет.
– Возьми вот мой ключ. Там все, что на полу валяется, и еще на кровати пакет. Спасибо.
Мне вдруг приходит в голову, что, если вычесть из моей нынешней жизни туристов, она станет похожей на жизнь в санатории с плохонькими номерами, в котором все посвящено еде, сну и моциону. Я же с апреля прошлого года даже воду для чая не нагревала, не говоря уже о приготовлении полноценного обеда. И ничего серьезнее нижнего белья не стирала.
И не оплачивала счета. И не покупала вещей для дома и продуктов в холодильник. Я даже не знаю, сколько стоит молоко.
Вот только что мне делать тут без туристов?
– Слушай, ты скучаешь по дому? – спрашиваю я Ильхама.
– Как это?
– Ну… ты же не здесь родился, не здесь рос… Он пожимает плечами: «Так я в Турции уже десять лет. Это дом. А в Баку я кто сейчас? Туда поедешь, жениться заставят… Нет, не скучаю».
– А ты не хочешь жениться?
Мы подходим к столу с хлебом, и я кладу на доску очень мягкий белый батон, обернув его тканевой салфеткой.
– Тебе отрезать?
Ильхам взмахом ладони отказывается и отвечает, оглядывая ресторан взглядом охранника банка:
– Ну, кого мне могут выбрать родители? Девочку какую-нибудь. И она ведь сразу рожать начнет.
– Да, с девочкой тебе, наверное, будет скучно. После девяти сезонов вот этого… – Я обвожу зал подбородком.
– Да меня вот это, – он копирует мой жест, – уже вымотало так, что достало до самой печенки.
– Вот именно. До печенки, – намекаю я на вчерашнюю пьянку, чтобы не начать в сотый раз обсуждать с Ильхамом, как сложно бросить эту работу, которую начинаешь ненавидеть уже к середине сезона, как затягивает такая жизнь без обязательств и привязанностей.
Мы садимся за ближайший стол, я быстро и почти молча съедаю пару кусков хлеба с маслом и медом, запиваю их чаем и ухожу на ресепшен, оставив Ильхама размешивать сахар в остывшем кофе.
Мой автобус на месте, и уже появились первые туристы. Я желаю им доброго утра, спрашиваю, как у них дела. Туристы настроены, в общем, доброжелательно, им не терпится забраться в автобус и отправиться в путь. Но я знаю, что в автобусе они не усидят – в ожидании остальных будут выбегать в туалет, в номер за забытым кремом от загара, покурить и подышать, нарушая тем самым мою пофамильную проверку и поголовный подсчет.
Только без десяти восемь, когда на ресепшене и перед отелем собирается большая часть группы, я прошу водителя подогнать автобус поближе и начинаю собирать у его двери квитанции из тянущихся ко мне со всех сторон рук. Сверив квитанции со своим списком, я поднимаюсь в уже охлажденный кондиционером салон, прохожу между сидений, время от времени обращая дежурную улыбку то к одному, то к другому ряду. Я еще раз пересчитываю туристов, чтобы убедиться, что все те, кто выскакивал из автобуса, пока я проверяла квитанции и список, вернулись на свои места. Я стараюсь не дать понять своей сегодняшней группе, что пересчитываю поштучно ее членов, потому что многих это задевает. Никто не хочет быть лишь номером в списке. Даже турист на экскурсии.
Наконец все в сборе, и, еще раз спросив у группы, все ли они взяли, что им было нужно, я говорю водителю «tamam» (готово – тур.), и мы отъезжаем от отеля. Всего лишь с десятиминутным отставанием от графика, но сегодня меня это ничуть не беспокоит, потому что нам не надо заезжать по пути в другие отели.
Когда автобус останавливается на выезде из Текирова, пропуская вереницу своих белых, красных, синих и желтых туристических собратьев, я начинаю экскурсию. Сначала рассказываю немного об Анталии, Турции и Ататюрке, а потом перехожу к Олимпу, Беллерофонту на крылатом Пегасе и горной гряде Торос. В турецкой истории я не сильна, и поэтому быстро сворачиваю со скользкой дорожки, опасаясь, что в группе может оказаться всезнающий специалист или историк, который изобличит, в конце концов, во мне профана. Заверив туристов, что с историческими фактами они смогут познакомиться на специальных исторических экскурсиях (Демре – понедельник и среда, пятьдесят долларов; Памуккале – четверг и воскресенье, семьдесят долларов), а не на таких увеселительных, как эта, я завожу разговор о современной жизни турок. Я вдохновенно треплюсь о зарплатах учителей, водителей и врачей, о ценах на квартиры (любимая тема туристов из Москвы), о коммунальных платежах и о преимуществе команды «Фенербахче» перед «Галатасараем»[4] (спасибо тебе, Ильхам, за спортивные газеты). Поглядывая в окно, чтобы не пропустить тот участок дороги, после которого я должна начать объяснять туристам, что и как они будут делать в «Акваленде», я рассказываю о сборе апельсинов, показываю первый отель на этом побережье, построенный в 1974 году (или что-то около того), и остров Мыши, о котором гиды разных компаний сложили не меньше десяти легенд. Группа время от времени взрывается смехом, и это льстит моему самолюбию.