LXVII. Свершив это, король Рудольф силой подчинил себе королевство и, поспешно придя в Павию, сказал всем собравшимся здесь следующее: «Теперь, когда благодаря щедрому дару Всевышнего мне удалось, победив врагов, овладеть королевским престолом, я хочу, вверив королевство Италию вашей верности, посетить старое свое отечество - Бургундию». А итальянцы в ответ: «Если тебе, - говорят, -это кажется наилучшим, то мы все - к твоим услугам».
LXVIII. Итак, после ухода короля Рудольфа жители Вероны, следуя дурному совету, стали покушаться на жизнь Беренгара, что не укрылось от последнего. Виновником и исполнителем столь гнусного преступления был некий Фламберт109, которого король сделал своим кумом, восприяв из святой купели его сына. За день до того, как все открылось, он велел Фламберту прийти к нему. И сказал ему следующее:
LXIX. «Если бы у тебя не было многих, причем веских причин любить меня, то можно было бы поверить тому, что о тебе говорят. Говорят же, что ты покушаешься на мою жизнь; но я не верю этому. Я лишь хочу, чтобы ты помнил, что все доставшиеся тебе богатства, достаток и почести ты не смог бы получить без моего содействия. А потому расположение твое к нам должно быть таким, чтобы достоинство наше могло прочно полагаться на верность твою и любовь. Полагаю, что никому собственное благо и счастье не были ближе, чем мне твоя честь. К этому были направлены все старания мои, труды, заботы и усилия, а также помыслы [жителей] этого города. Знай одно: если я удостоверюсь, что ты по-прежнему мне верен, не столь дорого будет мне собственное благо, сколь отрадна возможность отблагодарить тебя за это».
LXX. Сказав это, король протянул ему золотой, немалого веса кубок, прибавив: «Из любви ко мне и за мое здоровье выпей то, что в нем, а его оставь себе». Истинно и несомненно, что когда он выпил этот напиток, в него вошел Сатана, как и про Иуду, предателя Господа нашего Иисуса Христа, написано, что «после сего куска вошел в него Сатана»110.
LXXI. И вот, забыв о прошлых и нынешних благодеяниях [Беренгара], провел он эту бессонную ночь, склоняя народ к убийству короля. Король же, как обычно, проводил ночь не во дворце, где мог бы защищаться, а возле церкви, в некоей весьма красивой беседке. Даже стражников этой ночью он не поставил, ибо не ожидал ничего дурного.
LXXII. Наконец, на ту невинную кровь, что они пролили, на то преступление, что совершили эти злодеи, если даже мы умолчим, укажет камень, положенный у ворот той церкви, открыто показывая эту кровь всем проходящим мимо. Как ни терли, как ни брызгали его водой, кровь так и не удалось с него смыть.
LXXIII. Король Беренгар воспитал, как родного, некоего юношу, скорее героя, по имени Мило, достойного как похвалы, так и доброй памяти. Если бы король последовал его совету, то не испытал бы столь злой судьбы, - если только божественное провидение не решило бы, что иначе и быть не может. Ведь той ночью, когда был обманут король Беренгар, Мило, призвав войска, хотел приставить к нему ночную стражу. Но король, обманутый обещаниями Фламберта, не только не желал, чтобы Мило его охранял, но и прямо запретил ему это делать. Итак, Мило, как муж верный и честный, не забывший оказанных ему королем милостей, не сумев его защитить, - ибо отсутствовал, - постарался по крайней мере жестоко за него отомстить. На 3-й день после смерти короля, он, силой захватив Фламберта и сообщников его в столь гнусном преступлении, приказал их повесить. Этот муж обладал рядом прекрасных достоинств, о которых я, если по милости Божьей буду жив, не умолчу в соответствующих местах.
ЗАКАНЧИВАЕТСЯ КНИГА ВТОРАЯ АНТАПОДОСИСА