— Что ты видишь сейчас? — сумрак, окутывает меня, лишь отчасти заглушая боль, что я сейчас чувствую.
— Путь во мрак… но ты и так, это знаешь… — смотря куда-то в ночное небо, за горизонт событий, отвечаю я. — Прости меня… Наверное, это последние время, что нам опущено в этом мире…
— Что же, значит так тому и быть…
— Я хочу оставить тебе свой последний дар… — чуть слышно произношу я, улыбаясь сквозь слёзы.
В моих ладонях вспыхивает лепесток прозрачного белого пламени внутри которого мерцает звёздный свет, лепесток пламени сворачивается в форму, похожую на бутон цветка. Мне сложно передать те эмоции и чувства, что испытал брат при виде моего дара.
— Антара, я не могу принять это…
— А у тебя нет выбора… — тихо произношу я. — Я тебе верю… всегда… Сохрани для меня этот свет…
Лепесток призрачного пламени слетает с моих ладоней, и растворяется в душе брата.
— С каких пор я хранитель твоих даров и творений?..
— Думаю, что с тех пор, когда мы жили на Киниа Эрмар, — отвечаю я. — Некоторые вещи со временем всё же не меняются… Ты точно не хочешь, чтобы я осталась с тобой? — уже куда более спокойно, спросила я, и почему сумрак практически всегда так действует на меня.
— Точно, ты ведь и сама знаешь, что у нас практически нет шанцев отразить грядущую атаку. Иди с Разиэлем, может у вас что-то и получится, хоть я и сомневаюсь в этом.
— Не люблю прощания… — тихо произношу я.
— Прекрасно тебя понимаю, гэлли’м…
— Хорошо, на рассвете мы с Разиэлем покинем Ксентарон…
Анор Лондо. В объятьях костра
Мы были так близко к тому, чтобы попытаться снять печать с этого мира. Я поверила брату, ведь как могло быть иначе — он, моя семья. Хотя отголоски от моей прежней силы говорили мне, что нас двоих будет недостаточно, чтобы снять печать, но брат уверял, что нашёл способ, и я поверила ему. И вот мы здесь рядом с Порталом пытаемся снять печать, а в следующую минуту нас окружают стражи. Но перед тем, как это произошло я смогла увидеть их приближение, почувствовать их силу. Прерываю заклинание, и наскоро создаю иллюзию, чтобы скрыть истинную сущность моего брата, за свою долгую жизнь я хорошо научилась создавать иллюзии, и пусть у меня уже нет прежних сил, на какое-то время моей брат останется не узнанным ими…
Они пришли отовсюду и окружили нас плотным кольцом, встали сплошной стеной, не пробиться через их ряды, пусть они младше нас, как раса, но сейчас они сильнее нас. А из всех нас, здесь и сейчас только я и мой брат. Телепатически посылаю брату мысль, чтобы он не сопротивлялся и не выдавал себя, объясняю, что он Должен вести себя, как жертва обстоятельств, и оказался здесь совершенно случайно. Мысленное осуждение брата в ответ, но с правдой не поспоришь, сопротивление бесполезно, только хуже будет. На меня надевают оковы из золотого металла… люди считают, что золото — металл королей, но не всё золото, что блестит. И этот металл, не золото, просто по цвету похож на золото. Я помню ощущение от этого проклятого металла, нас уже сковывали им раньше, и вот теперь всё опять повторяется вновь. Только на этот раз они даже не потрудились прийти сами, прислали младшие расы разбираться с тем, что происходит. Хотя… может даже к лучшему, что Они не явились сюда сами, иначе бы мне не удалось скрыть брата от них. Я не знаю, не могу увидеть того, что произошло за это время, как нас заставили поставить эту печать. Живы ли ещё мои братья и сестра?.. Что с ними стало после печати?.. Лишь надежда брата на лучшее будущее и поддерживала меня всё это время. Он стал для меня последней надеждой, моим светом в море мрака… Хотя о чём это я… брат всегда был Светом, такова его стихия… Как же мало осталось от нас самих и нашей прежней силы… Меня уводят в какой-то портал, и я бросаю на брата последний взгляд, хорошо, на него не надели оковы, значит сейчас хотя бы временно он вне их подозрений, мой план сработал, мои иллюзии и видения верны, как и раньше, но это практически всё, что осталось от моей прежней силы. Я бы хотела, чтобы брат никогда не видел того, что будет дальше, но он не мог оставить меня одну и последовал за мной в тот мир через портал. Брат затерялся в толпе горожан, что собрались на городской площади, и на какое-то время я потеряла его из виду.
Стражи передали меня другим, ещё более младшим в иерархии представителям власти тем, кто называют себя Великой Инквизицией. Они осудили меня за попытку снять печать с того мира, и вынесли мне приговор — смерть на костре… «Какая ирония…» — думаю я, когда они зачитывают мой приговор. — «Огонь — стихия моей сестры. Пусть сестра и была запечатана, но родной стихией нас нельзя убить.» Заглядываю в их сознание и память, и понимаю следующее, что тоже является иронией, они не знают, как нас убить, им не сказали. Те, кого они назвали своими Богами побоялись раскрыть им правду. «Вот ведь трусы» — думаю я, но приговор мне уже вынесен и меня ведут на костёр. Вглядываюсь в толпу горожан, в надежде увидеть брата, используя все доступные мне чувства в тот момент, и первое, что получаю — это безразличие, страх, гнев и ненависть людей вокруг меня. Я для них — Враг, прислужница Смерти, Проклятая, ну, что же последнее не далеко от правды. Ясновидение для них дар от Проклятых, дар, что они унаследовали от моей семьи, они не знают даже этого. Прислужница Смерти, так вот, чего они ненавидят и боятся больше всего на свете, Смерти… Они и правы, и не правы одновременно, словно, что на их языке звучит, как Смерть, для нас скорее звучит, как Бездна. А так да, я — прислужница Смерти, что тоже не далеко от правды, только слово не верно подобрали, я — не прислужница, я — его жена, а повелитель загробного мира — мой муж…
Меня возводят на плаху, где через несколько минут всё будет объято пламенем костра. А пока казнь ещё не свершилась, я замечаю брата в толпе горожан, на нём серый дорожный плащ с капюшоном, не знаю, где он раздобыл этот плащ и как, да это и не важно, я чувствую такую знакомую и родную энергии, и весь поток его чувств в тот момент. «Я виноват… прости, сестрёнка, не надо приводить тебя туда… тогда бы ты была свободна» — таковы его мысли в тот момент. О какой свободе он говорит?.. Мы — не свободны, нет, уже очень давно мы утратили нашу свободу. Артефакты, что вживили в наши души раньше, чтобы сковать наши стихии, стали нашими оковами задолго до этого момента. Хотя может только я и чувствовала всегда их, как оковы, моя сила всегда была несколько иной, чем у братьев и сестры… Они ведь знают, какого мне… но время нельзя сковать цепями оков, впрочем, как и любую из наших стихий никогда нельзя было заковать в оковы. Ведь — стихия, это и есть мы — сами, наша сущность… стихия всегда пробуждалась в нас раньше или позже. Однако, артефакты сильно ограничили наша способности и возможности… Великий Инквизитор подносит факел к дровам кострища, и начинается казнь. Языки пламени костра взмывают вверх, прикасаясь к моей коже, но я не чувствую физическую боль, только жар огня. Хотя их огонь иной, в нём чёрно-серый цвет. И опять, какая ирония, они использую то, чего боятся… в их огне я вижу отголоски Бездны. А ещё яркой вспышкой видения, я вижу, как мой муж высвобождает свою истинную силу. Как красиво… столько силы, магия последнего предела… он собирается использовать её здесь. Но ему уже не спасти меня, от того, что произойдёт дальше… Я вижу замысел Инквизиторов, слышу их мысли: «Ты хотела попасть в тот мир, так мы отправим твою душу туда.» И ещё слышу хор из голосов, похожий на песню сотворения, но иначе… Поздно, уже не успеть закрыться, память они заберут, я знаю… В этом хоре голосов принуждение, различаю голос Эру и его брата: «Ты должна подтвердить выбор четырех на той земле».
Ну, что же остаётся сделать последнее, прежде, чем тело в этом воплощение сгорит в огне, я оставлю знак, по которому мой муж найдёт этот мир. Я знаю, что его не остановить, остановить его могла только я… теперь уже не кому, и сила, что он призвал должна найти выход. «Простите меня, братья, я воспользуюсь нашим стихиям… хотя и не так, как мы хотели. Но это всё, что я сейчас могу сделать» — посылаю им всем свою мысль. Они разделяют мои чувства и боль: «Не надо, сестра, не делай этого…» Тоже поздно уже, я всё решила. Забираю себе всю их боль, собираю все наши страдания через века и тысячелетия, всё, что могу найти и до чего дотянутся. Что же, я тоже использую наше последнее средство и свой последний предел… если уходить, то красиво. Пусть Эру и его брат помнят о нас и боятся, пусть знают цену всему, что они совершили. Моя стихия — время… но сейчас я использую стихии Света и Тьмы от моих братьев. Поднимаю глаза к небу, и через нашу общую силу, может быть в последний раз ускоряю ход времени, и звезда, что люди зовут Солнце становиться чёрной. Наступает мрак… Ах, да, мой последний дар для толпы горожан и этого мира, я знаю, что отголоски того, что я сделаю изменят замысел Великих Родителей, надеюсь, что они поймут и простят меня, но я не могу, а может и не хочу поступать иначе. В этой галактике, где правят Эру и его брат, всё имеет свою цену. Я дам моему мужу свершить его месть, у него будет столько времени, сколько он захочет… Время для этого мира свивается в кольцо без начала и конца, чтобы не сделал мой муж в этом мире — всё время этого мира будут в его руках. Моя сила рассеется, когда этот мир перестанет существовать, но эхо этих событий ещё долго будет повторятся в просторах Эйры… Отголоски моей силы превратят время в хаотическую спираль, я вижу это сейчас. Моя сила уйдёт, как в прошлое так и в будущее. Когда падёт этот мир во вселенной всё измениться ещё больше, чем раньше. Но сейчас единственное, что я вижу на многие века, что были и будут — это вселенная в объятиях великой войны… И эту вселенную всегда будут видеть Эру и его брат… сейчас это не ненависть, это просто расплата за их деяния. Беззвучно, одними губами произношу своё последнее заклинание: «Саркофаг Времён». Могла бы и не произносить, стихия и так бы откликнулась на мой зов, но иногда заклинания, облачённые в слова, работают быстрее, чем образы. Чувствую, как содрогается время, подчиняясь воле моей стихии, следующий образ, что я телепатически посылаю, адресован моему мужу, образ от заклятия и чёрного солнца, теперь он точно знает, где их искать… Огонь и моя стихия истощают это тело, скованное артефактом, ну что же так тому и быть. Теперь я вижу отголоски стихий от моих братьев и сестры, и вот моё последнее послание им в том момент, им всем, я знаю, что они услышат его даже сквозь время, даже если и не смогут понять его потом, но оно останется в их душах и сердцах: «Я ещё вернусь, дождитесь…» несколько кратких мгновений в тишине, смутные видения, не разобрать, от моей силы осталось слишком мало, чтобы понять где и когда это произойдет, и сейчас я не уверена произойдёт ли это или нет, но всё же, я оставлю им призрачную надежду: «Мы все ещё вернёмся домой…»