Анатолий Матвиенко
Антарктическая Гиперборея
Глава 1
Гатчина
Весна! В Гатчине не бывает лучшей поры года. У неё две приметы: свежая листва на деревьях и частый звон аэропланных моторов. Близится выпуск в лётной школе, оттого молодые офицеры подымаются в воздух, душевно радуясь любому погожему дню. Где авиация — там и аварии, их оправданный риск не пугает настоящих мужчин, не разрушает благостного настроения. Ничто не могло предвещать, что в один из солнечных дней послевоенного 1919 года здесь начнётся первое действие драмы, решительно изменившей судьбу России.
Его Императорское Величество Александр IV переехал в Гатчину уже в апреле. Зимний дворец, помпезный и парадный, угнетал его воспоминаниями о кошмаре семнадцатого года, стоившего короны Николаю[1]. В обстановке неприкрытой измены, угнездившейся в Думе, Император стал жертвой людей, которым доверял. Ксения Александровна, родная сестра отрёкшегося Государя и супруга правящего, не раз упрекала мужа, что он сделал не всё, от него зависящее, чтоб поддержать Ники. Оттого отношения похолодали. Этот разлад в семье, географически привязанный к Зимнему, не добавил комфортности к существованию, посему, вырвавшись в Гатчину, Александр Михайлович ощутил себя глотнувшим свежего воздуха.
Тут случились замечательные события его молодости — первые полёты с Петром Самохваловым, рождение идеи четырёхмоторного «Витязя»[2], когда катаклизмы наступавшего XX века были ещё впереди, Николай царил и был полон сил, Ксения обожала их обоих… Каждому состоявшемуся мужчине необходимо время от времени касаться тех мест, где он помнил себя молодым и счастливым. Словно душа заполняется особой субстанцией, дарующей силы преодолеть невзгоды, лавировать между думскими фракциями, дерущимися насмерть при дележе ужавшегося годового бюджета империи, поддерживая шаткое равновесие между ними, ибо его нарушение гибельно и для короны, и для страны.
Множество сложностей остаётся во внешней политике. Германская империя после парада танковых войск под часами Биг-Бена претендует на роль европейского гегемона. Россия, выступая одним из гарантов независимости Франции и Англии, обязана сдерживать амбиции кайзеровской верхушки, не вступая с германцами в прямое столкновение.
Гатчина — словно островок спокойствия. Не столь роскошный и торжественный дворец, как загородные резиденции в Петергофе и Царском Селе, но особенно уютный, любимый вдовствующей Императрицей, отдавшей ему предпочтение ещё при муже, Императоре Александре III. Уж кого-кого, а Марию Фёдоровну не обвинить в дурном вкусе.
Здесь нынешний Государь ввёл необычную традицию. Тогда как европейские монархи жаловали наиболее достойных подданных дозволением сидеть в высочайшем присутствии, русский царь угощал гостей собственноручно приготовленным шашлыком. Разумеется, августейший повар не мариновал мясо и уж конечно не резал барана, это кровавое дело, как и зажаривание на углях, поручались опытному терскому казаку, долго служившему на Кавказе. Но находясь в беседке вместе с гостями, Император непременно выходил один раз и самолично поворачивал вертела. Такой шашлык именовался царским. Честь отведать его доставалась лишь избранным, в довоенные времена звавшим Великого Князя просто Сандро. Из новых, рвущихся в его окружение из карьерных устремлений, Император не допускал никого, угощая разве что самых высоких иностранных гостей, осведомлённых, что пристрастие к кавказской кухне у Государя проистекает из детских воспоминаний о времени, проведённом в Тифлисе.
В 1919 году Святая Пасха праздновалась в воскресный день 20 апреля по новому стилю, а с ней — окончание Великого поста. В понедельник, несущий приятную тяжесть разговения, Его Императорское Величество изволили вернуться к государственным делам. В этот день у беседки в Гатчинском парке, до которой доносился дурманящий аромат поспевающего мяса, собралось несколько важных персон из самого узкого круга.
Николай Романович Брилинг, некогда — радикальный социалист и антимонархист, стыдившийся сочетания своих имени и отчества, расстался с иллюзиями молодости и превратился в весьма умеренного социал-демократа, а также крупного заводчика-моторостроителя. Добившись успеха в промышленности, он внушил избирателям, что в делах государственных тоже не оплошает. Оттого партию эсдеков, призывающую к борьбе за справедливость для пролетариата, возглавил один из крупнейших российских капиталистов, по Марксу — эксплуататор рабочего класса. Таков парадокс нашей политики.
1
О бурных событиях, приведших на трон Александра Михайловича, см.: А. Матвиенко. Танки генерала Брусилова. М., Эксмо, 2013 и А. Матвиенко. Авианосцы адмирала Колчака. М., Эксмо, 2013.
2
О первых русских аэропланах и полётах князя см.: А. Матвиенко. Аэропланы над Мукденом. СПб, ИД «Ленинград», 2013.