— Пётр Андреевич! Стало быть, сие — не подводное судно гиперборейцев, — подначил его Чиловский. — Или у них акустические аппараты на нашу частоту настроены?
И не фантом, подумал Кибрик. Однако держится поодаль, даже чуть вправо принял, насколько можно судить по изменению тихого звука винтов. Впрямую не угрожает. И Самохвалов убедил его принять роковое решение — продолжить поиск. «Рысь» снова направилась к подводному берегу.
Кабельтовых в четырёх от него старый авантюрист объявил новость: приборы говорят о повышении ледового потолка, надо всплывать! Он пробрался в рубку и включил прожекторы, пытаясь хоть что-то рассмотреть в электрических лучах, пробивающихся через тысячелетний мрак.
Рядом забрался мичман, слушая доклады которого и рапорты из носового отсека командир приказал начать медленный и осторожный подъём. Боцман ругался непрерывно, пусть и шёпотом, каким-то чудом выдерживая дифферент и глубину на едва ползущем корабле. Моряки каждую секунду ожидали удара о лёд, который с мясом бы снёс всё, что есть наверху — от радиомачты до леерного ограждения мостика.
— Вижу чистую воду, господа! — радостно и ничуть не пытаясь приглушить голос воскликнул Самохвалов, мичман сдержанно подтвердил.
Откуда здесь безлёдная промоина? Кибрик отлично помнил, что по этим координатам с воздуха ничего подобного не обнаружили. Справился у штурмана — тот подтвердил.
Одновременно с носа предупредили, что резко повышается уровень дна. Ежеминутно рискуя удариться килем или рубкой, лодка вынырнула из-под ледяной крыши и застопорила электромоторы. Упали якоря, что называется — на всякий случай, в этом странном месте ни волн, ни течения. К слову, субмарины ими пользуются редко, чаше швартуясь к пирсу или причальной бочке.
Нет в мире удивительных и прекрасных вещей, которые русский моряк не мог бы описать в трёх коротких энергических выражениях. Здесь их не хватило.
Самохвалов выбрался на рубочный мостик и с него по лесенке — на палубу, при этом чуть не сверзившись в воду. Он крутил головой во все стороны как истребитель в воздушном бою.
Огромный ледяной купол, в добрую треть версты в поперечнике, накрыл воду и кусочек скалистого берега. Ни колебания воды, ни дуновения воздуха. Тепло, по антарктическим меркам, не менее десяти градусов, над чёрной зеркальной поверхностью висит туман.
Пауль Лангевин, физик по образованию, первым высказал предположение о природе подлёдного грота, сжимая рукой мокрый трос ограждения.
— Снизу идёт тепло. Оттого материковый лёд тает, вода стекает, здесь остаётся воздушная линза.
— Тепло геотермальное? — обернулся к нему Пётр Андреевич.
Француз провёл ладонью по влажным волосам и извинился.
— Excusez moi, месье Самохвалов. Откуда же я могу знать?
Русский посмотрел ещё раз наверх. Если мерить привычными ему и Лангевину метрическими единицами, высота купола добрых метров двести. Какова же здесь толщина ледника, что его не протапливает насквозь? И как устроено природное (или рукотворное) явление, что сверху постоянно и равномерно наползает новый лёд, возмещая растаявший?
— Как, интересно знать, здесь это выглядит зимой?
— Не горю желанием узнать, — пожал плечами Лангевин. — Климат и летом здесь — merde, даже представить боюсь зимнюю непогоду.
Капитан тем временем отдал команду собрать и спустить на воду маленькую шлюпку — осмотреть подозрительное сооружение на берегу, напоминающее ступени к чему-то, напоминающему постамент. В неё из гражданских он пустил только тщедушного Самохвалова и позволил взять камеру, которой до этого пытались снимать через иллюминатор.
— Ну что? — Лангевин и Чиловский нетерпеливо набросились на коллегу, едва он вернулся на палубу.
— Всё, чем могу обрадовать: найден объёкт несомненно искусственного происхождения. Похож на дверь или люк. Открывались они сто лет назад или тысячу — сказать не могу. Договорились с капитаном прибыть сюда вторично, прихватив снасти для взрывных работ. Быть может, удастся обрушить свод пещеры и проникнуть сверху, не рискуя подлодкой. На корабле проявим фотопластинки, и вы узнаете всё, мне известное.
Несколько разочарованные требованием лейтенанта закончить пребывание в ледяном гроте, учёные взяли пробы воды и нырнули в рубочный люк. Одежда пропиталась сыростью. В тесном, но привычном и тёплом отсеке показалось очень уютно. А главное — экспедиция удалась! Кофр с фотоматериалами хранит доказательства, что в Антарктике жили технически развитые люди.