СДАЕТСЯ
Недавние жильцы, покинув этот дом,
Спешат вам сообщить - сдается он внаем.
Безмерна их печаль - такой оставить рай,
Но срочные дела велят сказать "прощай".
И вот сей особняк плюс на окрестность вид
Оставлены тому, кто хапнуть их решит.
И уверяю вас, коль вы и есть герой,
Что маклеров зудеть вокруг не будет рой.
Не надо здесь платить квартплату и налог
И ждать суровых мер за неуплату в срок,
Здесь не потащат в суд - похоже, что сюда
Еще не добралась истцов-писцов орда.
Короче, даже принц тут зажил бы в охотку,
Вот так-то! как бы вам не упустить находку!
Дом явно удался! Хотя, конечно, в нем,
Чуть ветер посильней, и сразу все вверх дном.
Мы сами строили... Теперь секрет другой:
Все доски - в трещинах и гвозди все - дугой.
Последнее, клянусь, хитрейшая уловка
(Прямой - сгибается, кривой же входит ловко).
Итак, все это - вам! Скорей пускайтесь в путь,
Боюсь, еще сезон ему не протянуть.
В другой поэме, принадлежащей перу того же автора, говорилось о науке с точки зрения исследователя.
Чуть ветер стих, мы приняли решенье
Магнитные проделать измеренья.
Мороз был крут, ни охнуть, ни вздохнуть,
Но согревал нас тонкой стрелки путь.
Да и потом, когда прибор к восходу
Повернут, кто там смотрит на погоду?
Итак, работа шла, и что за прыть
Мы пробовали даже пошутить
И, снег вокруг треноги обминая,
Кричали стрелке: "Ну, живей, родная!"
Но вот на запад обращен прибор,
И тут она пошла во весь опор
Скакать... О, Боги! Да в таком аллюре
Как не узнать самой магнитной бури?!
А вот в чем дело было: подзастыв,
Один из нас все топал и штатив
Лягал - ведь это в школе, по программе,
Зубришь: тренога - стул с тремя ногами,
У нашей-то, казалось, хватит их
На три сороконожки небольших.
В конце концов надежную опору
Вернув многострадальному прибору,
Виновнику же высказав сполна,
На стрелку вновь мы глянули. Она
Качаться принялась и к нам склоняла
По очереди оба острых жала,
Мы отмечали сумму двух углов
И среднее - вот вам и весь улов!
Уже давно закоченели пальцы,
Носы же, эти главные страдальцы,
Белели так, что боязно смотреть,
А ведь еще по меньшей мере треть
Нам оставалась. Да, мы не забыли
О - черт ее дери! - магнитной силе
Я думаю, поймет меня знаток,
(Ведь обе стрелки смотрят на восток).
Но вот разобрались мы с полюсами
И, ледяными жертвуя носами,
Продолжили термометру назло
Вносить в таблицу за числом число.
И наконец момент настал великий,
И воздух огласили наши крики,
Все позади! А нам пора вперед
Внушительный обед нас дома ждет!
Зимой снег причинял мало беспокойства, разве что в начале буранов, теперь же, хотя штормило реже, снегопады стали более обильными и обернулись настоящим бедствием для птичьих базаров. Несколько дней ветра со снегом причинили гнездовьям страшный урон. Гнезда в низинах часто полностью скрывались под водой, и кое-где родители по грудь в воде упорно насиживали холодные, конечно, как камень, яйца. Встречались и покинутые пингвинами гнезда, где яйца плавали в воде, если поморники не успевали еще их похитить, разбить на каменной осыпи рядом и съесть. В подветренных местах плотные надувы, оледенев, на несколько дней отгораживали пингвиньи пары непроницаемым панцирем от внешнего мира. Мы не раз видели пингвинов, которые сидели в занесенных снегом гнездах за таким ледяным заслоном и взирали на мир сквозь узкое отверстие точно на уровне головы. Одну самку, оставшуюся за пределами надува, по другую его сторону ожидал супруг, и она энергично возмущалась тем, что никак не может попасть к себе в дом. Когда я разрушил сугроб, разгневанная жена при виде мужа решила, что он прятался нарочно, схватила его за голову, потрясла и задала ему клювом безжалостную выволочку. Пришлось вмешаться и лыжной палкой отогнать скандалистку. Но как только я освободил папу из ледяного плена, они моментально поладили между собой, и было очень забавно наблюдать, как он уговаривал ее занять свое место в гнезде, чтобы он мог пойти на промысел.
Яйца уже были отложены, пингвины теперь питались довольно регулярно, и огромные скопления пингвинов - в несколько тысяч голов - на морском льду к западу от залива, откуда они отправлялись в походы за рыбой, стали привычным зрелищем. Появлялись, конечно, и меньшие стаи, было немало даже индивидуалистов, предпочитавших рыбачить в одиночестве, но чаще всего все-таки мы наблюдали настоящие столпотворения.
Гнездовья теперь совсем не походили на оживленный птичий базар в период спаривания. Издали виднелись только черные спины образцовых родителей, насиживающих яйца (хотя в каждой колонии было несколько исключений), которые поворачивались белыми жилетами навстречу непрошеным посетителям, едва те вступали на их территорию.
То тут, то там по колонии шагал пингвин, направлявшийся на рыбалку или уже возвращавшийся домой. Это можно было определить безошибочно по виду его оперения - белая после купания грудка быстро меняла свой цвет из-за грязи в гнездовье. Иногда на прогулках к западу от залива встречались отряды пингвинов в двадцать или тридцать экземпляров, направлявшиеся к острову Дьюк-оф-Йорк. Как же у них должно быть развито чувство долга и ответственности перед семьей, если они покидают богатые рыбные угодья на мысе Адэр и ковыляют восемнадцать миль [29 км] до дома!
Тридцатого ноября Левик заметил первую в этом сезоне косатку. Она подошла очень близко к берегу, где собрались толпы пингвинов, которые не обращали на нее ни малейшего внимания. Это утвердило меня в первоначальном впечатлении, что пингвинам косатка в воде не страшна. Иначе хищницы вместо того, чтобы колесить по морю в поисках отбившихся от стада тюленей, поджидали бы пингвинов поблизости от птичьего базара, пока не истребили бы их всех через несколько лет.
Второе декабря стало знаменательной датой в зоологических изысканиях партии: в этот день, собирая образцы на склонах мыса Адэр, я впервые обнаружил огромное количество маленьких красных насекомых, обитающих среди мхов или на нижней стороне камушков. К вечеру того же дня Кемпбелл застрелил двух морских леопардов, и с помощью "Великой западной" мы пришвартовали льдину с тушами к берегу и освежевали их. Всего за лето мы убили девять таких животных. Наблюдая во время прогулок по краю припая, как эти существа свирепого вида высовывают из воды голову и плечи, высматривая на припае зазевавшихся пингвинов, или же прячутся у его подножия, мы поняли в поведении пингвинов многое из того, что прежде казалось необъяснимым. Почему, например, пингвины не любят первыми входить в воду, а оставшиеся на берегу вытягивают изо всех сил шею, стараясь узнать судьбу смельчака. Мы располагали убедительными доказательствами того, что леопарды ежегодно уничтожают сотни пингвинов. На двух или трех птицах зубы леопарда оставили неизгладимый след, одной он содрал всю кожу с грудины. Несколько раз мы видели, как леопард охотится на пингвина, описывая вокруг него круги в воде, или, выпрыгивая из воды, играет с ним, как кошка с мышкой. В желудке у убитого морского леопарда мы нашли останки по крайней мере двенадцати пингвинов Адели.
В тот же вечер после чая я пошел на берег и часок-другой полежал на теплом базальтовом пляже, головой на округлой скале, греясь на солнце и наблюдая, как пак непрестанно движется на восток и огибает выступ мыса, где его подхватывала приливная волна и отбрасывала на запад. Это был один из тех дней, о которых впоследствии всегда вспоминают с удовольствием и грустью те, кому посчастливилось побывать в Антарктике. Было совершенно тихо, ярко светило солнце, воздух, бархатисто-мягкий, в то же время пьянил как вино. Спокойное море без единой морщины, непрерывный ход осколков льда и маленьких льдин неправильной формы, неровной поверхностью успокаивали равно и взор, и мысли. Невдалеке возвышалось несколько величественных айсбергов различных очертаний, начиная от типичных для Антарктики столовых и кончая жертвами процесса выветривания с фантастическими фигурами на них. Позади просматривались с одной стороны обрывистый утес мыса Адэр, с другой - округлые снежные вершины материка, которые теперь, когда мы твердо знали, что нам не суждено на них подняться, влекли к себе еще больше, чем прежде.